– И с нею, и с ее родителями.
– Ну не зна-а-аю, навряд ли у вас что-то получится.
– Ты запиши, дальше уже наше дело.
Он принялся что-то карябать на листочке, а Тая незаметно передвинула свою зажигалку подальше от Славы, поближе к себе.
– Я вам еще нужен?
Тая пристально оглядела его.
– В общем-то, нет.
Я вырвала из блокнота листок и записала свой телефон.
– Возьми на всякий случай, если что-нибудь вспомнишь или узнаешь, сразу звони.
– Угу. До свидания.
– Всего доброго.
Мы проводили взглядами его удаляющуюся спину.
– Нудный какой молодой человек.
– Почему? – удивилась я.
– Да просто так.
– Что ты думаешь обо всем этом?
– Скукота-а-а! – широко зевнула подруга. – Тоска-а-а-а! Такие истории даже зрителям ток-шоу надоели, и хоть бы что-нибудь изменилось, так нет – одно и то же, аж в сон клонит. Давай как-нибудь культурно откажемся от этого дела, пока не поздно? А то со скуки скопытимся.
– Поздно, мы уже начали. Тая, и очень сильно тебя прошу, прекрати ныть, быстренько закончим с этим делом, возьмемся за следующее, более сложное и интересное. Уверена, если мы на такой ерунде не облажаемся, Горбачев обязательно, всенепременно задействует наши силы в чем-нибудь очень, очень, очень интересном.
– Ладно, – махнула крылом Тая, – какие планы на будущее?
– Общение с Ирой или с ее добросердечными чуткими родителями.
– Да, родители у нее, это что-то! Были бы у меня такие предки…
– Таюш, не хочу напоминать, но разве не твои мама с папой давали тебе деньги на квартиру в долг, едва ли не под проценты?
– У них самих была тогда сложная финансовая ситуация.
– Ага, буквально не доедали, не допивали. Это не у них ли было два продуктовых магазина тогда и четыре сейчас?
– Это вполне нормальное западное воспитание. В Америке дети состоятельных родителей со школы начинают работать почтальонами и официантами.
– Но потом, как правило, продолжают работать в компаниях и корпорациях своих папиков. Твои предлагали тебе хотя бы продавщицей, когда ты сидела без денег и без работы?
– Сена, – окрысилась подруга, – что-то я не замечала, чтобы твои родители хоть чем-то в этой жизни тебе помогли! Что они тебе оставили в наследство, перед тем как уехать навсегда заграницу? Поганую квартиру в дрянном районе, да гнилой запорожец!
– По крайней мере, они не требовали с меня денег за все это, и мне не надо было годами выплачивать им всю сумму, оставляя себе от зарплаты только на хлеб и воду!
– Ладно, – внезапно остыла Тая, – еще подраться не хватало. Мы с тобой нормальные, самостоятельные люди, все у нас удалось и получилось, значит не такие уж и распоследние у нас родители.
– Вот именно. Давай пока что не будем за глаза судить Ирину семью, мы ведь совсем не знаем ни их, ни саму Иру.
– Где она живет?
Я покосилась на листок.
– На Баррикадной.
– Едем?
– Давай звякнем для начала.
– И чего скажем?
– Узнаем, хотя бы, есть кто-нибудь дома или нет.
Я вынула из сумки Тайкин мобильник и набрала номер Ирины Колесниковой. Гудков через пять, женский голос ответил:
– Слушаю.
Я тут же нажала на отбой.
– Ну? Что?
– Кто-то дома есть, женщина подняла трубку.
– Ира или мама?
– Не имею понятия, может и сестра.
– Едем?
Я посмотрела на часы – ровно пять.
– Давай, тем более, даже ехать не надо, просто перейти со станции на станцию.
Уже в метро Тайка тяжело вздохнула.
– Что еще такое?
– Да вот, думаю.
– О чем?
– Что мы скажем этим Колесниковым? Кстати, как зовут маму? Слава написал?
