Егор подошел к вахтеру, тот с привычным хитроватым прищуром смотрел на посетителя:
– Серьезная краля. Твоя?
– Пока чужая.
– Нехай чужая и остается. Ни жена, ни любовница, ни мать – цацка-побрякушка.
– Тебе откуда знать? – Баринов достал из заднего кармана сложенный вчетверо листок. Охранник молча взял бумагу, пробежал ее глазами, вернул обратно.
– Ну и чего?
– Нужно к главврачу.
– Только по записи.
– Тут у меня отец.
– Какая разница, кто у тебя здесь. Позвони, договорись, согласуй.
– Я только из собеса.
– Дамочка на машине тоже из собеса? – утробно гыкнул охранник, показав золотые зубы. Он пропустил пару из посетителей.
– Послушай, мужик… – начал Егор. – Я не видел отца почти десять лет.
– Бывает, что и по двадцать не видят. И по тридцать… – ответил охранник. – Дело разве в этом? Дело в порядке.
Егор, прищурившись, огляделся, вынул из кармана две бумажки по сто рублей, протянул охраннику.
– Чего это? – повертел их в руках охранник.
– Как позвонить главному?
– За такие гроши не то что главному, младшему не позвонишь.
Баринов вынул тысячную:
– Мужик, баба?
– Кто? – не понял охранник. – Я?
– Главный.
– Баба, – ответил охранник, пряча деньги. – Но зловредная.
– За зловредность тоже надо платить?
– А это смотря как быстро хочешь к ней попасть.
Егор достал еще одну тысячную.
– Как зовут?
– Софья Андреевна. – Охранник пропустил еще нескольких посетителей, снял трубку внутреннего соединения. – Алюнчик!.. Наша мамочка у себя? Да тут просится один. Отца, говорит, желает навестить. Бумага из собеса есть. Лично убедился… Фамилия? – Он прикрыл трубку ладошкой, повернулся к Егору. – Фамилия папашки какая?
– Баринов… Иннокентий Михайлович.
– Баринов, говорит… Ага, Баринов! Хорошо, Алюнчик, жду. – Охранник повесил трубку, важно сообщил: – Сейчас доложит и сообщит.
Егор отошел в сторонку, присел на бордюр. Охранник помаялся от скуки, опустился рядом.
– Я чего-то про такую фамилию даже и не слыхал… Может, помер, слава богу? Родственник твой?
– Сказал же, сын.
– С-ы-ын?.. А чего ж, сынок, папку в такое место задвинул?
Егор бросил на охранника косой взгляд, брезгливо сплюнул.
– Говоришь, почти десять лет не видались? – не отставал тот.
– Послушай, мужик, можешь помолчать?
– Так ведь помочь хочу.
– Уже помог. На две штуки с половиной.
– Молоде-ец, – мотнул охранник головой. – Думал, как лучше, а оно все поперек, – полез в карман, отсчитал из пригоршни денег полторы тысячи. – Держи и пыли колбасой. Автобус через двадцать минут.
Охранник поспешил к воротам, чтобы открыть их потрепанному служебному «уазику». Баринов дождался, когда охранник вернется и силком вернул ему деньги.
– Ладно, не обижайся. Должен понимать. – Егор внимательно посмотрел на него. – А про Кешу… Он тоже в дурке… может, слыхал чего?
– Про Кешу?! – вдруг расплылся охранник. – Про композитора?! Так он здесь самая знаменитость!.. Все время к пианине рвется. К нему приехал, что ли?
– К нему.
– Так бы сразу и сказал! – Охранник услышал звонок телефона, заспешил в будку, громко и обрадованно прокричал. – Нет, не ушел! Здесь! Ждет! Спасибо, Алюнька! – Выглянул из двери, махнул. – Беги!.. Софья Андреевна ждет!
Софья Андреевна оказалась грузной дамой с круглыми очочками на широком лице. Внимательно полистала паспорт посетителя, полистала бумагу из собеса, подняла холодные внимательные глаза.
– Ну и что ж вы, уважаемый Егор Иннокентьевич, совсем забыли про своего отца?
