Небесный берег - страница 38

– Я тебя ненавижу, – сказал Эверлинг и первый раз ударил Герсия по лицу.

Тот бой нельзя было назвать боем – скорее, избиением. Герсий Мидос не предпринял ни одной попытки увернуться или напасть самому. Он позволял Эверлингу наносить один удар за другим без перерыва, пока Эверлинг не остановился сам, не поднялся на ноги и не отошел на несколько шагов.

– Поднимайся!

Герсий привстал. Ему потребовалось намного больше времени, чтобы встать. Передышка длилась недолго: едва Герсий оказался напротив Эверлинга, как тот вновь набросился на него и снова бил, бил, бил. Разбив собственные кулаки и не разбирая, куда наносит удары, Эверлинг едва ли вообще понимал, что происходит. Просто в один момент у него больше не осталось сил бить, а у Герсия – находиться в сознании. Оба рухнули на землю. Один отключился, другой просто не двигался.

Зрители молчали. Это был первый бой, когда Эверлинг Рагнар не использовал свою смертоносную магию. Руки у него были в крови. На Герсии не осталось живого места.

Аристократы прозвали Эверлинга Кровавым Императором – это звучало напыщенно и зловеще. Эверлингу никогда не нравилось, и он никогда не понимал, почему прозвище появилось именно после боя с Герсием, но в подробности не вдавался – слишком ненавидел и прозвище, и тот бой, и последствия, которые ждали их обоих, ненавидел Герсия за его бесхребетность и себя за совершенные действия.

Герсия тогда кинули в карцер, но там он провел значительно меньше времени, чем отсутствовал среди остальных бойцов.

Это случилось пять лет назад, но воспоминания оживали в памяти, словно все случилось вчера. Герсий надел черный костюм, принесенный стражником. У него оставалось полчаса до начала боя с парнем, с которым он познакомился около года назад.

Эсмонд Ванджелис был веселым пареньком на пару лет младше Герсия, владел магией света, как-то раз просил совета у Эванжелины. Больше Герсий о нем ничего не знал. Сблизившись много лет назад с Эверлингом и Эванжелиной, а после с Джодерой и Джейлеем, он не хотел больше заводить новых знакомств. Особенно после боя с Эверлингом. Никто никогда не знал, сколько еще времени им было отведено – на жизнь и на дружбу. Иногда ему казалось, что он зря позволил себе привязаться к этим четверым.

Кто-то постучал в дверь. От неожиданности Герсий вздрогнул, но быстро взял себя в руки и вышел из спальни. Охранник, молодой парень, кивнул в сторону коридора. Стражники не любили разговаривать с бойцами, словно от одного произнесенного слова могли испачкаться.

Герсий внимательно рассматривал его, изучал каждую деталь, предполагая, хватит ли ему скорости, сил и возможности в нужный момент сбежать, в нужный момент взять его под контроль. Охранник остановился рядом с Ирмтоном Пини, который, осмотрев Герсия с головы до ног, поджал губы: что-то во внешнем виде ему не понравилось, но что – он не сказал.

– Хочу зрелища, – коротко произнес Ирмтон. – Знаю, ты умеешь это. Мистер Аластар Конн рассказывал. Так что не подведи, Жрец.

Герсия передернуло. Это прозвище знали только те, кто когда-то заплатил за него. Это прозвище дали ему за его прошлое, которое мало чем отличалось от прошлого обычной портовой шлюхи. Это прозвище заставляло испытывать первобытный ужас и возвращаться в те моменты, которые он предпочел бы забыть.

– Ты умеешь изматывать, но я хочу… драки. Неистовой, быстрой, кровавой. Если Эсмонд сможет, пусть обожжет тебя. Не бери его под контроль сразу. Ты ведь умеешь драться не хуже Кровавого Императора, так дерись. Так долго, как можешь. Сколько будет хватать сил, – продолжал Ирмтон Пини.