Мы с дочкой съели мороженое, допили сок и вышли из кафе. Пока смотрели фотографии, даже не заметили, как начало смеркаться. Теперь набережная сияла огнями, тут толпился народ, и мы попали на шумную ярмарку. Всюду играла музыка, стояли открытые торговые точки, в каждой из них улыбающиеся повара в длинных одеждах жарили морепродукты. Креветок, кальмаров, кусочки рыбы насаживали на шпажки и продавали недорого. Я не рискнула это пробовать: уличная еда казалась мне небезопасной. Зато здесь можно было купить орешки, фрукты, попкорн – все это отдавали почти даром.
На многолюдной площади смешались все нации и культуры, которые только можно себе представить. Арабские женщины, затянутые черной тканью с ног до головы, вели за руку детей. Туристы, по здешним меркам смело и даже неприлично одетые, пили пиво и веселились.
Мне на глаза уже несколько раз попадался один и тот же пожилой мужчина с седой бородой и в очках. Он напоминал солидного европейца, возможно, владельца небольшого бизнеса. Рядом с ним ходила юная африканская девушка, почти школьница, на вид лет семнадцати, не больше. В этот раз они медленно прогуливались вдоль берега, находясь достаточно близко, но не держась за руку. Вчера я встретила их же в кафе в центре города, когда зашла туда пообедать вместе с Наташей. Они сидели вдвоем за одним столиком, выглядело это довольно странно: девушка листала что-то в телефоне, опустив глаза вниз, а мужчина пил свой кофе. Они молчали часа полтора, а потом просто встали и пошли в одну сторону, не обмолвившись ни словом.
Как только я увидела приближающегося к нам Романа, у меня словно камень с души упал. Теперь мы в безопасности, можно смело гулять по центру города – даже ночью. Втроем мы ускользнули от толпы и в конце набережной обнаружили кафе, в котором играла живая музыка.
Я шла босиком по теплому песку, прогретому солнцем, вдыхая аромат благовоний. В памяти надолго осталось это удивительное, спокойное место: рядом шумит прибой, а в небе – множество ярких звезд. Казалось, мы попали в другой мир, здесь все ощущалось по-новому, совсем не так, как на площади.
Ансамбль исполнял что-то этническое. Сочетание барабанов с гулкими перекатами низкого голоса завораживало: казалось, что солист изливает душу и сетует на свою тяжкую судьбу. Музыка затронула меня очень глубоко, как будто она внушала надежду на лучшее и одновременно призывала смириться с чем-то большим и неизбежным в жизни. Я незаметно стала притопывать ногой в такт мелодии. Наташа даже успела снять видео, пока у нее не сел телефон.
Втроем мы вышли на уличную террасу, где обнаружили много пустых столиков, в центре каждого из которых горела свеча. Присев за один из них, я вдруг услышала, как бьются о берег волны. Песни закончились, посетители ушли, и со всех сторон нас обступила оглушительная тишина. Официант в белой рубашке положил на стол меню. Роман заказал пиво, Наташа – спрайт, а я – джин-тоник. Вскоре нам принесли напитки, и мы подняли бокалы за встречу.
Не успели мы выпить по глотку, как я почувствовала, что в мою голень впивается что-то острое, а потом еще и еще. Я посмотрела вниз, на ногу, но ничего не увидела.
– Комары! Чтоб их так! У меня нет спрея, – расстроилась я.
– Я тоже не взял, – ответил Рома.
Комары кусали нещадно, словно хотели напиться крови до конца своих дней. Я похлопывала себя по плечам и по ногам, но это особо не помогало. Неожиданно Рома произнес:
