А, впрочем, что меня не устраивает? Всё же отлично складывается…
* **
Обычно занятия с прилетевшими на Сахалин курсантами проводил их руководитель практики – Степан Степанович Филатов, архимаг из боевой звезды Шабалина, знакомый мне ещё по нашим действиям против персидской армии.
Помня о том, что мы с ним договаривались о паре совместных занятий с курсантами, я заскочил к нему как-то раз вечером на аэродром Южно-Сахалинска, где мы разместили его и студентов в свободных домах, построенных для лётного состава.
Приехав, я не поленился пройти до стоянок самолётов, которые сейчас заняты одними штурмовиками, попутно поглядывая на посты охраны и порядок на территории. Неплохо. Территория ухожена, и казаки на постах бдят. У двоих заметил на груди орден имени меня.
Бронзовые Благословенные Рюдзины были мной вручены первой группе из пятидесяти казаков, высадившейся на причалы Цусимы. По слухам, ордена - обереги оказались казаками высоко оценены, и если по значимости не дотягивали в их глазах до Георгия четвёртой степени, то совсем чуть-чуть.
– Добрый вечер, – постучав, зашёл я в дом, занимаемый Филатовым, попутно разглядывая его устройство и спартанскую обстановку.
Надо будет эти дома как-то обуютить. Переночевать здесь вполне можно, а чем в другое время заняться, непонятно. Три комнаты, одна из которых поменьше, с одной койкой, и две комнаты, в которых стоят по две казённые койки. Раздельные душ и туалет, и небольшой закуток со столом, где при некоторой фантазии можно разместить кухню. Армейский стандарт для временных домов командного состава в военных городках. Для кормёжки существует столовая и буфет при ней.
Надо бы ещё что-то придумать, а то не пойдёт народ в пилоты, если увидит, как скучно и невесело они живут. Романтика романтикой, но об неустроенный быт не одна любовь разбилась, а это чувство поглавнее романтики будет.
– Проходите, Ваше Сиятельство, – услышал я голос Степана Степановича из крайней комнаты, – Дайте мне пять секунд, я сейчас переоденусь и выйду. Увидел вас в окно уже перед самым домом.
Переоделся Филатов действительно очень быстро. В ладно подогнанной полевой форме архимага, введённой недавно в Академии, и с боевым орденом на груди, он, даже по меркам гвардейцев, смотрелся очень неплохо.
– Где нам удобнее поговорить? – с некоторой растерянностью оглядел я дом, понимая, что тут, кроме, как на кровати, даже некуда присесть.
– Может, в старый буфет пройдём? Там довольно уютно, – предложил он, уловив моё замешательство.
– Первый раз про него слышу. А что это обозначает? – удивился я необычному названию, – Впрочем, пойдёмте. Дорогой расскажете.
– Тут же когда-то было лётное поле для одних только дирижаблей, – начал объяснять Филатов, бодро двинувшись наискосок, через вновь отстроенный типовой армейский посёлок из блочных строений, – А при нём, соответственно, имелся зал ожидания и буфет. Сейчас, понятно, что территория увеличилась и как бы надвое разделилась, но небольшой пассажирский дирижабль, как и раньше, четыре раза в месяц прилетает, если погода позволяет. Зато буфет теперь из-за аэропорта расцвёл, словно подснежник по весне.
Странно, вроде прибывали мы на это поле, когда ещё не было аэропорта и всех новых строений, а довольно большое одноэтажное здание, в старом стиле, с лепниной и колоннами, я не приметил. Впрочем, поле сверху я не рассматривал, а сели мы так, что здание старого аэровокзала оказалось у меня за спиной, прикрытое гондолой.
