Капли святой воды попали на руку Ирме, хотя Летта и пыталась её прикрыть. Девочка сцепила зубы. Летта с удивлением обнаружила, что и сейчас на лице подруги не блеснуло ни слезинки, хотя было видно, как она пытается сдержаться и не закричать от боли. Священник приостановился и внимательно посмотрел на Ирму.
– Что с тобой, дитя? – его голос звучал доброжелательно, но девочку пробрала дрожь. – Ты вот-вот лишишься чувств.
Ирма и правда выглядела болезненно. Под конец мессы она была уже гораздо бледнее, платок съехал набок, обнажая часть волос, и девочка уже не особенно следила за ним. Руки её тряслись, она пыталась прикрыть маленькие ожоги от святой воды, и девочку бросало то в жар, то в озноб.
– Очень красивая песня, падре, – пробормотала Ирма, поднимая на священника огромные зелёные глаза. – Заслушалась, простите.
Летта заметила, что священник будто сделал шаг назад, столкнувшись с взглядом Ирмы. В нём было столько ужаса и отчаянной боли, и это, видимо, отпугнуло мужчину. Задержавшись ещё на полминуты, он всмотрелся в лицо девочки и, скорее всего, решив, что она не врёт, удовлетворённо кивнул и перекрестил маленькую прихожанку, короткой молитвой пожелав ей быть здоровой.
– Amen, – прошептала Ирма, чувствуя, что теряет силы, и вцепившись Летте в запястье так, что та пискнула.
Мужчина в рясе остался доволен, и оставшаяся месса прошла хорошо.
– Поспи, – шепнула Летта, видя, что Ирма клонится к подруге на плечо. Запястье её она так и не выпустила.
– Нельзя, увидят, – покачала головой девочка.
Когда дети выходили из церкви, Летта буквально волочила подругу на себе. На вопросы хозяйки, что это ещё за фокусы, пришлось соврать, что Ирма проспала и не успела позавтракать. Так торопилась на мессу, что не пошла в столовую. Миссис Уиннифред, поджав губы, коротко кивнула и прошла в начало строя.
С наслаждением вдохнув свежий прохладный воздух, Ирма чуть распрямилась. Опираясь на плечо подруги, она дошла до приюта, а потом и до общей комнаты, где передала Летте булку, врученную ей в церкви.
– Я всё равно не смогу её съесть. Возьми.
Упрашивать не пришлось: девочка, как и большинство детей в приюте, была голодна. Прошёл час, два, а Ирма всё не приходила в себя: не было сил даже встать. Девочки отправились на кухню. Марта как раз отделяла мясо от костей, чтобы сварить суп.
– Ох, бедняжка, – покачала головой кухарка, услышав, что произошло. – Сейчас, потерпи полчаса, я сварю бульон. Бульон, он мигом сил тебе придаст.
Ирма вяло кивнула. Летта взялась помогать, и какое-то время обе они не видели девочку. От работы их отвлекли только жадные глотки. Обернувшись, они увидели, как Ирма, дотянувшись до поддона, где размораживалось мясо, с упоением пьёт воду с кровью. Марта и Летта, онемев, наблюдали, как ожоги на руке проходят буквально на глазах, а лицо девочки приобретает здоровый румянец.
– Ого, как вкусно, – прошептала Ирма, явно не понимая, что произошло. Когда она заметила зрителей, глаза её радостно блестели.
Летта прижала руку ко рту, сдерживая рвотный позыв, но убегать не стала, помня обещание больше никогда не обижать подругу.
– Ой, – Ирма посмотрела на поддон и смутилась. – Я Вас напугала, да? Я первый раз, честно. Просто так захотелось… запах был вкусный, и я…
Девочка села на лавку и в замешательстве закрыла руками лицо. На уроках им говорили о кровососущих монстрах, забирающих чужие души. А кому захочется быть чьим-то кошмаром?
