Нечисть не плачет - страница 9

Ирма покачала головой. Она не знала. Если бы видел, точно бы она уже была на пути в церковные лапы. Но что-то он всё же заметил, иначе бы не подошёл. Одно было понятно точно: на следующую мессу надо идти.

– Всё будет хорошо.

Ирма поправила платок. Она хотела, чтобы её волосы были закрыты полностью, и провела в комнате не меньше часа, пытаясь заправить непослушные кудряшки под ткань. Волосы упрямо выбивались, не желая ютиться под платком, и девочка уже хотела было воспользоваться ножницами, чтобы убрать надоевшие пряди, но Летта, вовремя подоспев, аккуратно уложила волосы подруги. Платок, в общем-то, был не обязателен, но сидеть в церкви, рассыпав огненные волосы по плечам, было бы так же глупо, как пытаться дотронуться до серебряного креста в присутствии священника.

– Идём, тебя уже все ждут.

Девочка твёрдо взяла подругу за руку и с удивлением отметила, что пальцы её слегка подрагивают. Ирма не боялась ни мышей, ни лягушек. Она придумывала ужасы на ходу и охотно заставляла всех в них верить, но такая, казалось бы, мелочь, как поход на мессу, почти выбил её из колеи.

Всё будет хорошо. Это Ирма повторяла себе, пока дети строем шли до ближайшей церкви. Миссис Уиннифред любила выводить воспитанников на молитву в тот самый час, когда жители города собираются на работу, чтобы все видели, как она заботится о бедных невинных душах. Среди прихожан только и слышно было о воспитанных милых крошках, которые невероятно тихо и внимательно слушают песнопения и проповеди, лишний раз не пикнут.

Дурноту Ирма почувствовала сразу, когда они зашли в церковь. Летта обещала не отходить от неё ни на шаг и всё время держать за руку. Вместе они юркнули на самую дальнюю скамью, Ирма – в угол, к стене. И началась месса. Священник, приходивший на задний двор приюта несколькими днями ранее, внимательно выискивал глазами в толпе детей маленькую рыжую девочку и, заметив её, удовлетворённо кивнул.

Всё. Будет. Хорошо. Нужно только сделать вид, что молишься. Сложить дрожащие руки вместе перед лицом и шевелить губами, делая вид, что шепчешь нужные слова.

– Патер… Патер Ностер, – пыталась произнести Ирма, но слова застревали в горле, не желая быть произнесёнными. Горло свело судорогой, и девочка несколько раз болезненно сглотнула.

Летта, перехватив инициативу, начала читать молитву от начала до конца, а за ней – и другие дети. Вскоре в общем гуле было непонятно, кто говорит. Ирма благодарно посмотрела на подругу, хотя от количества молитв голова кружилась. Это было только начало. Священник обходил ряды и рассказывал о Страшном суде и о загробных мирах, о жутких муках, уготованных некрещённым нераскаявшимся душам. Те, кто жили без Бога, были обречены на вечные страдания.

Как будто мне и в этой жизни страданий не хватает. Это несправедливо. Несправедливо! – думала Ирма. Поднимая глаза на потолок, она изучала картины и содрогалась от ужаса. Вот нарисованы черти, протыкающие копьями грешников. Неужели и она будет в этом адском вареве, гореть и разрывать на себе кожу от боли, только потому, что она родилась другой, нечистой? Неужели так же сейчас горит её мать?

Нет. Мои сказки, хоть и ужасны, а всё ж не настолько.

В который раз обходя ряды, священник брызнул святой водой на детей, стараясь задеть все, даже самые дальние уголки. Малыши тщательно ловили капли и растирали руки и лицо, стараясь изображать благоговение. За непочтение к церкви в приюте могли и побить, а у особенно старательных был шанс получить маленькую булочку или даже кусок пряника, освещённых на специальном кресте. Да хоть бы и неосвящённых: есть хотелось всем. И будь это обычная булка из магазина, дети восприняли бы её как манну небесную.