Недаром помнит вся Россия! - страница 5

Погожим июньским утром 1812 года, когда горячее марево стояло над Неманом, по мостам и понтонам через полноводную реку в Россию хлынула шестисоттысячная армия Наполеона Бонапарта…

Французы, саксонцы, австрийцы, пруссаки, итальянцы, испанцы – всю Европу поставил на уши и подрядил под свои знамёна французский император, всех повёл за богатством и славой в таинственную и дремучую Россию…

Лихим галопом несутся гусары маршала Мюрата, на рысях проходят уланы генерала Понятовского с польскими значками на своих пиках, тяжёлым грозным шагом гордо вышагивает Старая гвардия во главе с маршалом Лефевром, громыхают колёса артиллерии маршала Даву, стройными колоннами движется пехота маршала Ланна. На холме расположился штаб во главе с маршалом Бертье и ещё с добрый десяток прославленных маршалов окружает императора французов. Все маршалы молодые, весёлые, крепкие, все не моложе сорока лет, под стать своему великому покорителю народов – императору Наполеону. Они грезят богатством и славой, мечтая об этом походе на восток…

– Императору вива!

– Франции слава! – рёв тысячи глоток несётся со всех сторон.

Сверкают эполеты офицеров, гордо реют знамёна, грозно блестят доспехи тяжёлой кавалерии императорских кирасир. Неудержимый вал солдат заливает берега Немана. Казалось, что не будет преграды вражьему нашествию нигде и никогда!

Наполеон глядит на переправу, сидя на чистокровном арабском скакуне. Задумчив и хмур император французов, а любимая треуголка низко надвинута на глаза. Вчера на военном совете его любимец, генерал Коленкур, во всеуслышание заявил:

– Поход на Россию – это дорога в ад!

Единственный из всех маршалов и генералов он не побоялся высказать своё мнение против похода в эту великую страну. Как оказалось, он был прав!

Надрываются армейские трубы, как очумевшие бьют барабаны, звенят литавры, непрерывный гул и топот солдатских ног. Идут по мосту солдаты: день, второй, третий… На погибель свою идут!

Тридцать казачьих полков сражалось против наполеоновского нашествия!

Донцы-молодцы – краса и гордость казачьего войска! Лихие рубаки в синих бешметах, а штаны с огневыми лампасами. Чёрная папаха с белоснежным султаном, пика, ружьё, конь боевой, а характер бедовый. Чего уж там, как чертей боялись французы наших казаков.

Среди французских мусью были лихие вояки, особенно когда нахлещутся своей бургундской кислятины по самые уши. Тут уж все герои!

Встали биваком на ночёвку гусары маршала Мюрата, а офицеры – наособицу в палатках. Набубенились винища до умопомрачения! Один лейтенант и начал хвастать, что поймает живого казака и приведёт к офицерским палаткам. Знают кавалерийские офицеры, что граф де ла Тур не робкого десятка, но чтобы поймать и взять в плен казака… Все разгорячились, разорались, стали пари заключать.

Гриня встал спозаранку, на самой зорьке. Коня хотел в ручье напоить да по лужку размять. Застоялся Воронок без дела, заскучал боевой товарищ. Третий день стоят лагерем в лесу казаки, ждут боевой приказ.

Напоил Гриня конька, дал шенкеля, да и поскакал не спеша по большому лугу. Набил на ходу любимую люльку и затянул песенку…

Смотрят французы: по большому лугу казак едет один, не торопится, трубкой дымит да песенку распевает. Вскочил де ла Тур на своего жеребца и рванул наперерез. Скачет, саблей размахивает, руку разминает перед сшибкой.

Углядел казак француза, развернул коня навстречу, трубку за пояс, свою песенку в карман, да пику к бою. Подскакал лейтенант, привстал в стременах, рубанул саблей по пике, тут и разлетелась она на части. Лишь древко у казака в руках осталось. Жаль, добрая была пика! Удачно француз наскочил – обезоружил казака. Понял Гриня, что дело непростое, отпрянул поспешно в сторону. Ружьё за плечом, сразу и не дотянешься, а француз напирает, саблей размахивает. Схватил казак нагайку, что висела у пояса, и снова они сшиблись…