Сам отец Феофан, тридцатилетний невысокий мужчина в рясе, с длинными светлыми волосами и небольшой бородой, сидел на скамье у стены напротив кровати и читал толстую книгу, написанную, кажется, еще на старославянском.
– Здорово, отец Феофан брат Федор. – Зайдя в келью, закричал Матвеич. – В гости мы к тебе пришли, как уговаривались.
Матвеич младший отложил книгу, степенно встал, а потом, как мальчишка, одним прыжком подскочил к брату, и они обнялись.
– Ты, Степан, как был медведь, так медведем и остался. Орешь на весь скит, ребра мнешь, аж, дышать невозможно. – Федор отошел от брата и протянул мне руку. – Здравствуйте, Павел Иванович. Я отец Феофан, но вы человек мирской, и разговор наш будет не о делах духовных, так что зовите меня Федором Матвеевичем. И приличия соблюдем, и вам не в тягость будет.
– Здравствуйте, Федор Матвеевич. Брат ваш много рассказывал о вас, я захотел с вами лично познакомиться, да и прогулка по лесу кстати пришлась. – Монах понимающе улыбнулся. Учат их, что ли, этой специальной понимающей отеческой улыбке? – Если не возражаете, мы бы у вас пару деньков в скиту пожили, а потом домой тронулись.
– Оставайтесь в скиту сколько сочтете возможным, Павел Иванович. Хотите – гуляйте, свежим воздухом дышите, а заскучаете – мы вас к делу какому-нибудь приставить можем – грибы, ягоды, дрова заготавливать или чистоту наводить. Если интересно будет, то можете книги наши посмотреть, читать их не просто, но у вас, кажется, есть опыт. – Федор повернулся к брату. – А ты, Степан, опять на берегу валяться будешь?
– Я не просто валяюсь, я духовно просветляюсь. А руками помахать я и дома могу. Веди нас, Федор, показывай, где устраиваться будем.
На постой дали нам дом, разделенный перегородками на две комнаты-кельи и кухню. Хотя кухней никто не пользовался. Питались местные в общей столовой, где главным и единственным работником был один из монахов, до этого служивший матросом на крейсере «Баян» Морских сил Балтийского моря. В гражданскую войну Балтийского флота, как такового, не стало. Матросы буянили, дрались со всеми, за всех и просто так. Наш монах, тогда еще матрос, ото всей этой анархии, гульбы и блуда ушел домой в село Реж Екатеринбургского уезда, но и дома покоя не обрел. От метаний, от дум ненужных, от страстей и искушений ушел он к староверам. И вот уже более года монашествует здесь в Филаретовском скиту. Все это бывший моряк рассказывал нам, пока готовил обед, пока мы ели и после, пока он все убирал, а мы сидели и слушали, и не могли оторваться.
Здесь в столовой нас и нашел отец Феофан. Увидев, насколько мы заворожены рассказом бывшего матроса, монах присел рядом и тоже с удовольствием заслушался байками. В конце концов, после фразы «А вот когда мы в кругосветку пошли…», отец Феофан встал, молча взял нас с Матвеичем под руки вывел наружу. И только отойдя от столовой шагов на двадцать, сказал:
– В столовой мы не только едим, то, что нам готовит брат Петр, но и слушаем то, что он нам рассказывает. Каюсь, сам могу часами сидеть, разинув рот, развесив уши. А если начинаешь с ним в разговор вступать, а еще, хуже того, спорить, то можно и на сутки застрять.
– Вот, бывают же и среди ваших интересные люди. Всегда я у вас мучился, не зная чем себя занять, когда валяться надоедает. Выпить вы не даете. – Матвеич вопросительно посмотрел на брата. Тот кивнул, подтверждая незыблемость правил. Матвеич вздохнул и продолжил. – Теперь хоть к Петру ходить буду. Истории его слушать, заодно и перекусить можно чем Бог послал.
