Франт Игорь с интересом посмотрел на философствующего Матвеича:
– А сам ты понял, Степан Матвеич?
– Уже постигать начинаю. Первые три рюмки через силу идут. Сейчас работаю над четвертой. Вот в таком направлении и двигаюсь. Со временем, глядишь, совсем противно будет.
Заулыбались все, даже молчаливый вечно серьезный Мастеровой Афанасий.
– Слушайте, путешественники, можно мы у вашего костра переночуем. Глупо как-то место искать и свой костер разводить. – Спросил у нас с Матвеичем Игорь. – Афанасий утку сейчас сделает – пальчики оближите. Еще у нас водка есть. Но у вас с этим, кажется, строго? – Франт с каменным лицом посмотрел на Матвеича.
Матвеич иронию понял:
– Я не против, Игорь, водку можешь выставить, у нас сегодня уже коньячок был, так что, водка не помешает. А вот чтоб у нашего костра ночевать, на то Пал Иваныч разрешения дает.
Я, конечно же, не возражал. Неспроста здесь появились эти парни. И уж если вышли к нашему костру, значит, так задумано было.
Мастеровой Афанасий утку сделал роскошно. Даже Матвеич, со всем своим сарказмом признал шедевр и искренне пожал Афанасию руку. Когда начали укладываться спать, Игорь взял ружье и сказал, что ему чуток подумать нужно, и он посидит в сторонке от костра, чтобы наш храп не слышать. «Не знаю, как вы, Павел Иванович, и вы, Степан Матвеич, но Афоня храпит знатно». Матвеич хотел было и тут поспорить за первенство, но всем уже было лень, и вскоре я уснул.
Ночью, уже под утро, я просыпался несколько раз. Все же спать в лесу на лежанке из елового лапника я не привык. Храп у Матвеича действительно был мощным, казалось, что храпу тесно на полянке у костра, и он сползал к озеру, чтобы в полную силу развернуться на просторе, но, не рассчитав сил, путался в прибрежных камышах и затихал. Как храпит Афанасий, я не слышал, потому что, когда я проснулся, его у костра не было. Громко сопел Игорь, но на фоне могучего храпа кузнеца, сопение Игоря было верхом деликатности. Я привстал, оглянулся, и из темноты к маленькому пятачку света от костра подошел Мастеровой. Он успокоительно махнул мне рукой и опять отошел куда-то в темноту. Я понял, что он сторожит нас. Вначале сторожил Игорь, сказав нам, что пошел подумать, теперь вот черед Афанасия. Что ж, хорошо, а то мы с Матвеичем этим не озаботились, хотя газеты часто пугали историями о разбойниках и душегубов в окрестных лесах.
Не смотря на беспокойный сон, утром проснулся я позже всех. Шумного Матвеича было слышно с берега озера, он матерился по поводу мути, поднявшейся с илистого дна, так что рожу не умыть. Монументально спокойный Мастеровой Афанасий пристраивал котелок над костром для чая, Игорь нарезал хлеб и сало. На чистой тряпице уже лежали по пучку зеленого лука и петрушки, несколько помидоров и огурцов. Простой походный завтрак.
Чай оказался брусничный, приятного красноватого цвета и невероятного вкуса. Никогда не думал, что буду млеть от удовольствия, получив на завтрак кружку брусничного чая, бутерброд с толстым куском сала и на десерт помидор с луком. Видела бы меня сейчас моя экономка.
После завтрака парни поблагодарили нас с Матвеичем за гостеприимство, попрощались и пошли дальше охотиться. Матвеич, неожиданно, крикнул уходящим парням:
– Вы, это, ежели что, заходите в гости. Знаете где меня найти?
– Знаем, Степан Матвеич. Зайдем как-нибудь. И вы привет брату вашему от нас передавайте. – Оглянулся и ответил Франт, Афанасий просто махнул рукой, и парни ушли.
