На другой стороне улицы худенькая девочка в очках вела своего отца. У него под мышкой были зажаты книги, сам беспокойно озирался по сторонам, то и дело вздрагивая от планирующих мимо грави-автомобилей. Девочка настойчиво и сосредоточенно тащила его за собой.
– У всех родители как родители, мне же достался непонятно кто, – строго фыркнула она.
Мужчина грустно вздохнул.
– Почему нельзя быстро собраться, надеть то, что ребёнок говорит, и пойти? Зачем эти книжки тебе, ведь на работе некогда читать, и Няня не разрешит, – не унималась маленькая воспитательница.
У отца скуксилось лицо, на глазах выступили слёзы. Не имея возможности сдержаться, он начал всхлипывать.
Девочка остановилась и повернулась к нему лицом.
– Ой, только не надо ныть опять, да что же это такое? – всплеснула она руками, глядя снизу вверх на расстроенного родителя.
Но его вид отнюдь не разжалобил дочку, она развернулась, ещё больше сдвинула брови и молча продолжила идти и волочить хныкающего отца за собой, обгоняя других пешеходов.
Высокий мальчик лет тринадцати шёл за руку с женщиной старшего возраста, когда что-то заставило его остановиться и посмотреть на ноги спутницы.
– Мам, ну что ты в самом деле, – не обошлось без укоризненных ноток в голосе, – ну неужели это так трудно?
Женщина понурила голову и стала теребить руками краешек своего красного платья в крупный белый горох.
Туфли на её ногах были надеты неправильно – носки обуви предательски смотрели в противоположные стороны.
– Переобувайся, что смотришь? – скомандовал сын.
– Прямо здесь? – смутилась женщина.
– Ну а как? Что людей-то смешить?
Женщина достала правую ногу из туфли, наступила на асфальт, повторила то же самое действие с другой ногой и надела туфли, как того требовали правила приличия и анатомические различия правой и левой ног.
Мальчик удовлетворённо кивнул и поднял руку, глядя на дорогу. Тут же возле них остановилось грави-такси.
Он открыл маме заднюю дверь, помог усесться, дверь за ней закрыл.
Затем открыл переднюю дверь такси, дотянулся до панели управления и нажал зелёную квадратную кнопку.
– Галантерейный магазин, пятнадцать, – продиктовал он.
Механический голос повторил за ним адрес.
– Мам, веди себя хорошо, вечером увидимся, – сказал на прощание мальчик и покинул салон такси, хлопнув лёгкой прозрачной дверью.
Следующая мама, лет 35, шла с дочкой по улице и плакала.
– Прекрати реветь, – увещевала дочь.
– А ты придёшь за мной после работы? – канючила мама девочки.
– Ну, конечно, приду, мамуля.
– Няня очень строгая.
– Какой должна быть куратор, мам, – она погладила женщину по плечу. – Вы же, взрослые, такие непоседы, за вами глаз да глаз.
– Дочь, а можно я вечером мультик посмотрю, ну, пожалуйста.
– Хорошо, посмотрите с папой мультики. Но только после ванной.
Они подошли к дому, над входом в который анимированное экран-табло демонстрировало куски материи, режущие их ножницы, детали выкроек, собирающиеся, как мозаика, в готовое изделие – то предмет одежды, то сумку, то постельное бельё.
Мама с дочкой попрощались до вечера, и тут же на порог из дома вышла Няня. На голове тугой пучок, закрученный в плотную шишку, неестественная улыбка. При виде Няни мама девочки встала, как парализованная. Няня сказала что-то ласковое маме, что-то приветливое девочке, и, взяв женщину за руку, завела её вовнутрь. Девочка ещё раз махнула маме рукой и отправилась по своим делам.
