Недоставленное письмо - страница 10

Невозможно было поверить, что еще несколько часов назад эту тонкую талию туго обхватывали завязки передника, светлые волосы были стянуты косынкой, а сама Маргарита Григорьевна, склонившись над мясорубкой, быстро проворачивала мясо для начинки пирожков, и при робкой попытке Натальи Александровны отбраковать какой-либо не совсем подходящий, по мнению той, кусок, восклицала: «Положи на место! …па, ты знаешь, чем нас в ресторанах кормят?!» Впечатлительная Нина на всю жизнь запомнила не предназначенную для детских ушей фразу, частенько осложнявшую ей в дальнейшем выбор подходящего заведения общепита. Если бы только этим и ограничилось влияние Марго…

Маргариту Григорьевну Нина всегда немного побаивалась. Их взаимоотношения осложнились с самого начала тем, что девочка, обращаясь к Марго, назвала ее «тетей Ритой». Слегка поморщившись, как от горького лекарства, та заявила шестилетнему ребенку, что хотя они с Ниной и живут под одной крышей, родственниками пока еще не являются, поэтому называть ее надо полным именем. Нина от смущения покраснела, потом произнесла без запинки: «Хорошо, Маргарита Григорьевна» и в дальнейшем старалась свести общение с Ваниной мамой до минимума. Что было не так-то просто, потому что между двумя русскими семьями, объединенными волею случая под одной голландской крышей, постепенно сложились если не родственные, то вполне дружеские отношения.

Во всяком случае, Рукавишниковы и Костромины частенько ходили на прогулки с детьми по очереди, так же по очереди читали им книжки по вечерам. Причем Нине казалось, что именно Маргарита Григорьевна всегда читала самые интересные и красивые из книг: «Приключения Чиполлино» или «Волшебник Изумрудного города», однако девочка каждый раз собиралась с духом, словно перед прыжком в воду, прежде чем попрощаться на ночь с «мефрау Костроминой». Вскоре Марго почувствовала, что перегнула палку, и тогда сказала Нине, что та может называть ее просто «Марго», совсем непедагогично добавив, что если уж «торгпредские тетки» позволяют себе (!) так обращаться к ней, Маргарите, то не стоит устраивать китайские церемонии в собственном доме. Однако такая свобода общения всерьез озаботила Нинину маму.

Вскоре Нина должна была пойти в школу, и девочке надо было делать прививки, которые не успели сделать в Союзе, поэтому родители повезли ее в Гаагу, в посольство, где был собственный, советский врач. На обратном пути измученный медицинскими процедурами ребенок дремал на заднем сиденье машины, а родители тихо разговаривали между собой, и звук их голосов только убаюкивал Нину. Вдруг на одном из перекрестков машина неожиданно затормозила, и Наталья Александровна, глядя вслед удалявшемуся автомобилю, в сердцах воскликнула: «Ну, как только таким лихачам права дают?! Даже Марго так не ездит!» Как рукой сняло с Нины полусон-полудрему, и продолжение родительской беседы она слушала очень внимательно.

Да, Коля, я давно собиралась тебе сказать, что мне совсем не нравится, что Марго разрешила нашей дочери называть ее просто по имени. Такая фамильярность в отношении взрослых просто непозволительна! – не успев остыть от возмущения, все еще достаточно громко произнесла мама.

Ну, что ты, Наташа! Уж кого-кого, а нашу Нину никак нельзя заподозрить в этом грехе: с твоим воспитанием она с уважением относится ко всем взрослым, даже к тем, кто этого не заслуживает, – совершенно спокойно, даже несколько расслабленно, поскольку аварии удалось избежать, отвечал папа. – К тому же Марго не из тех, кто допускает фамильярность в отношении своей персоны со стороны кого бы то ни было! Знаешь, я зачастую просто диву даюсь, как это Кузьмичу удается ладить с такой женщиной. Вот характер! Одно хорошо – она не изводит его своей ревностью…