Недостроенный храм - страница 2
Мой «Символ веры» будешь петь.
Грехи я отпущаю…
2.
«Символ веры» Гундяева:
«Верую во единого бога-отца
Золотого тельца.
Верую в чудотворный процент,
силу вкладов и рент
с их влияний чудовищной сферою.
Верую в благородный металл,
во святой капитал,
возносящий над участью серою.
Верую!»
«Пустынный храм, где нет свечей…»
Пустынный храм, где нет свечей,
где нет ни риз, ни образов,
где только звяканье ключей,
где гулко лязгает засов.
Часов не наблюдают. Здесь
вневременное бытиё.
И лунный луч пронзает взвесь,
но… слышишь?.. там ещё поёт
не отлетевший херувим —
неутомимая мольба —
хрустальным голосом своим
по слову Божьего раба.
Судьба, она всегда скупа,
тепла на всех не достаёт.
Над храмом Божьего раба
вершат снежинки свой полёт.
Пустынный храм, где нет свечей,
где неприютен день любой.
И я подумал: а зачем
Господь мне дáровал любовь?
«Обожествляя нежных и ранимых…»
Обожествляя нежных и ранимых,
крутой порошей, присыпая след,
бредут по свету братья пилигримы
к Любви Великой, как сказал поэт.
Примет и вех в дороге не имея,
но всё ж не просто так, не наугад,
они идут туда, где Лорелея
раскрашивает звёздами закат.
И ни к чему сужденья или споры:
они идут туда, где шум утих
и где настой из корня мандрагоры
Изольда приготовила для них.
Покровом Богородицы хранимы,
и не делясь на тех, и на своих,
идут к Любви Великой пилигримы.
Мне кажется, что я один из них.
«На солнечной милой планетке…»
Лизонке Катковской
На солнечной милой планетке,
где только покой да уют,
растут на деревьях монетки
и три статуэтки живут.
Грызут обезьянки бананы,
от дождика прячутся в тень.
И пляшут под бубен бараны,
когда им бодаться не лень.
А три статуэтки-кокетки
весёлые песни поют
и дарят баранам конфетки,
и три апельсина жуют.
На солнечной милой планетке,
там можно капризничать всласть.
А вам не хотелось бы, детки,
на эту планетку попасть?
«Монархия света, монархия тьмы…»
Монархия света, монархия тьмы.
О, как это с детства знакомо!
И небо закатное цвета сурьмы
опять зависает над домом.
Мудрейшие книги лежат на столе —
сокровища ересиархов.
Но хищные тени бегут по земле,
печальные слуги монархов.
Ни свету, ни ночи умы не нужны.
Представьте:
сиянье без тени!
иль облако пьяной разнузданной тьмы,
и в небыль крутые ступени!
Рождён человек, чтоб на лезвии жить,
идти между тенью и светом.
А что же поэт?
Он не может ступить
ни шагу, не помня об этом.
Позвольте, зачем и скажите, к чему
природе нужны эти страсти?
Ты просто иди ни на свет, ни во тьму,
а к Богу за чистым причастьем.
Но я, как поэт, поводырь и певец,
помочь не смогу, не посмею.
Коль ты не поднимешь терновый венец,
я просто тебя пожалею.
«Боль мою не измерить словами…»
Боль мою не измерить словами,
разливаются вспышки комет
над поваленными тополями.
Званных много да избранных нет.
Оборванец, скажи мне, родимый,
для чего ты родился на свет
бесприютный, с душою ранимой?
Званных много да избранных нет.
Обозначить чужие пороки
легче лёгкого – вот в чём секрет.
Божий Сын тоже был одинокий.
Званных много да избранных нет.
И когда ты пройдёшь спозаранку
по тропинке непрожитых лет,
не разглядывай жизни изнанку.
Званных много да избранных нет.
Откровения Ересиарха
Ну, что ж, опять расставленные точки,
и солнца луч в сознанье точно смерч!
Я видел Зазеркалие воочью,
но это не была простая смерть.
Пустого и простого в этом мире
никак не отыскать. Ты мне поверь.
А точка – продолжение в пунктире
утрат, страданий, вздохов и потерь.
Невероятно!
Похожие книги
