Зато подруга рассказывала, что ее мама даже с работы уволилась, чтобы за ней ухаживать. Я тоже о таком мечтала, но моя сначала работала, а потом забеременела Ниной и вообще перестала подходить ко мне. Говорила, что я ее могу заразить, а беременным нельзя пить лекарства. Вместо нее помогали бабушка и отец. Тогда он еще был нашим отцом. Теперь у нас нет ни бабушки, ни отца. Но и я уже не маленькая девочка. Сама позабочусь о себе и о сестре.
Я быстро одеваюсь.
На шум из кухни выходит мать.
— Ты куда? — с подозрением смотрит на меня.
— За Ниной.
— А не рано ли?
— Позвонили со школы, сказали, что ей стало плохо.
Лицо матери кривится.
— Прекрасно. Просто чудесно! — она всплескивает руками. — Наверняка это грипп! Или еще что похуже. Как ведешь ее домой — сразу в комнату. И пусть там сидит. Еще не хватало заразить Сонечку, у нее только насморк прошел!
— Мам, Нина тоже твоя дочь, — тяжело выдыхаю, засовывая ногу в кроссовку.
— И что? Нине уже семь лет! А Соня совсем маленькая. Маленькие дети болеют тяжелее, чем взрослые, и лечить их сложнее. Иммунитет еще слабый, а антибиотики вообще нельзя, иначе можно на всю жизнь ребенку здоровье угробить.
Я качаю головой. Иногда мне кажется, что она нас с Ниной просто терпит, но была бы ее воля — давно бы уже выставила их дома. Потому что мы мешаем ее счастью с Русланом.
— Все. Я пошла, — не прощаясь, выскакиваю наружу.
До самой школы бегу, лишь иногда переходя на быстрый шаг. В голове так и бьет мысль, что с Ниной случилось что-то ужасное. Учительница так толком и не объяснила, а слово “плохо” можно понимать по-разному.
В холле, не успев отдышаться, набираю Марину Михайловну. Дальше меня охрана не пустит.
Вскоре приводят Нину.
— Ей на физкультуре стало плохо, — объясняет учительница. — Медсестра замерила, у Нины высокая температура. Мы дали жаропонижающее, но ей нужно срочно к врачу. Есть подозрение на грипп. Ох, у нас уже половина детей на больничном сидит с этим гриппом. Видимо, и Нина подцепила.
Она качает головой.
— Спасибо вам.
Протягиваю сестре руку. Мелькает мысль, что я тоже могу заразиться, но плевать. Сестра важнее.
— Привет, как ты? — спрашиваю Нину.
Та жмется ко мне.
— Не очень, — поднимает на меня красные глаза.
— Ну, тогда пошли к доктору, — ободряю ее улыбкой.
Сестра горит. Едва касается ладошкой моей руки — и я сразу чувствую жар, исходящий от нее. Понимаю, что без врача никак. Надо идти в поликлинику. Хотя можно и на дом вызвать. Но когда этот врач до нас еще доберется. Быстрее сами к нему дойдем.
Идем в районную поликлинику. Нашего врача нет, так что Нину осматривает дежурный педиатр Ольга Юрьевна. Зато на наше счастье очереди к ней почти нет. Всего полчаса ожидания — и мы в кабинете.
Нервничаю, пока врач проверяет у Нины горло, слушает сердце и легкие. Мне не нравится, как Тамила Юрьевна хмурит брови. Неужели что-то серьезное?
— Идите, сделайте рентген легких, — она протягивает мне направление. — Рентгенолог еще работает. И с результатом сразу приходите ко мне, без очереди.
Я бледнею, но киваю, показывая, что все поняла.
Идем с Ниной на третий этаж. Сестренка тяжело дышит, будто ей воздуха не хватает.
— Мне холодно, — говорит жалобным тоном.
Но в больнице тепло — и это меня пугает. Сжимаю в кармане чаевые, которые получила за последнюю смену. Надеюсь, этого хватит на лекарства.
В рентгенкабинете нас уже ждут. Догадываюсь, что это педиатр позвонила. Нину сразу проводят в кабинку, а я остаюсь в коридоре, нервно переступать с ноги на ногу. Внутри все обмирает от нарастающей тревоги. Скрещиваю пальцы в карманах, начинаю молиться: только бы все было хорошо!
