Неформат - страница 59

Она вручила ему двумя руками поднос, как будто подносила хлеб-соль заморскому гостю,

и, шутливо развернув его вокруг собственной оси, подтолкнула в сторону гостиной. Там

действительно стоял самовар, правда электрический, и на его конфорке кокетливо угнездился

заварной фарфоровый чайник из сервиза «Мадонны», что придавало исконно русскому самовару

какой-то европейский флёр. И свет люстры в прихожей, и запах ванили на кухне, и этот самовар в

окружении красивого сервиза и мельхиоровых ложечек – всё это постоянно наводило его на

мысль, что он нежданно-негаданно попал на какой-то праздник, где ему рады и где его ждали.

– Руки мыть в ванной, и сюда со скоростью эха, – шутливо скомандовала Ляля. – Правда,

не чета тебе, я не знаю скорости эха, но подозреваю, что это очень быстро.

Он усмехнулся и, по-прежнему переживая это безотчётное чувство праздника,

действительно едва не вприпрыжку помчался в ванную.

Когда он снова вошёл в гостиную, она уже налила ему крепкий, с оранжевым оттенком чай

в нарядную чашку и красиво, в полукруг, выложила на тарелку перед ним три ватрушки.

– Пробуйте, Дровосек, эта выпечка лучше, чем в сказках Перро – знакомая моей матушки

долго в Румынии в посольстве жила и поделилась специальным рецептом. Это не просто

вульгарная русская ватрушка, а «плачинда ку брынза». Только «брынза» по-румынски – любой

сыр, в том числе и творог, а не та солонятина, которую здесь в магазинах продают. А это вот, по

аналогии, «плачинда ку мере», то бишь ватрушка с яблоками. Ну, а это в Европе называется

выпечка по-датски – с вишнёвым вареньем.

Савченко, по-прежнему ощущая себя заморским гостем у царя Салтана, прервал её

кулинарный экскурс вопросом:

– Дровосеки, будучи из самых низов общества, цепенеют в присутствии Красных Шапочек

с их неземными манерами. Посему неловкий вопрос: вот, например, эту датскую выпечку

полагается резать ножом или уместно откусывать от неё?

– Помню, помню твои экзерсисы с двумя вилками и одной сосиской, – рассмеялась Ляля. –

Не усложняй. Москва – город купеческий. Картину «Чаепитие в Мытищах» помнишь? Где ты там

видел, чтобы ножом орудовали? Ешь так! – И она сама беззаботно махнула в воздухе ватрушкой.

Ватрушки, крепкий чай с лимоном, красивый сервиз – Савченко никак не мог отделаться от

ощущения, что он попал на съёмки какого-то фильма, где ему нежданно-негаданно досталась

роль главного героя. Под ярким светом люстры, как будто под кинопрожектором, он вдруг

почувствовал себя на своём месте. Он даже немного удивился тому, как ему легко и просто с ней, насколько она, несмотря на эти гигантские московские хоромы, в которые уместились бы две

хрущёвские квартиры-«трёшки» с планировкой, саркастически называемой в Изотовке «штаны»,

органично вела себя за столом. Савченко мимолётно вспомнил, как перед приходом сюда, в

мёрзлом троллейбусе беспокоился о том, чтобы не накрошить ненароком на скатерть или не

поперхнуться чаем, и теперь эти опасения вызвали у него усмешку.

– Егерь, ты явно вспомнил что-то смешное. – Ляля смотрела ему в глаза через стол долгим,

проникающим взглядом. – Ну-ка, делись секретом! Как говорят англичане, даю пенс за то, чтобы

узнать, что у тебя на уме!

– Да ничего особенного, просто вспомнил, как продавщица цветов допытывалась, как

выглядит моя девушка.

– А, значит, я уже твоя девушка?

Ляля ещё пронзительнее впилась в него взором поверх чайной чашки.