Неформат - страница 60

Он почувствовал, что сморозил бестактность, и по загривку его пробежал холодок

катастрофы.

– Нет-нет, что ты, я ничего подобного не говорил… – забормотал он, и вдруг действительно

чуть не подавился глотком чая, который торопливо отхлебнул, стараясь скрыть неловкость. –

Просто, знаешь, она, эта цветочница, сказала, что такой букет покупают только для очень

неординарной девушки.

– Прям-таки неординарной! – заметила Ляля иронически. – Егерь, ты не научился врать как

следует. По крайней мере, убедительно врать женщине, тем более с филологическим

образованием. Где это видано, чтобы московские цветочницы употребляли слово

«неординарно»?!

Она шутливо прикоснулась к его ладони ватрушкой, и он расслабился, почувствовав, что

сказанная вскользь фраза не задела её. А может, даже наоборот, заинтриговала?

– Знаю я, о чём думают всякие-разные эти цветочницы! Ни о чём хорошем, можешь мне

поверить. Нет существа любопытнее, ревнивее и коварнее женщины. Ты разве этого не знаешь?

Помнишь, как у Александра Сергеевича – а уж он был знаток женщин – метко сказано: «Ум у бабы

догадлив, на всякие хитрости повадлив».

Вадим зачарованно смотрел на неё, и ему по-прежнему казалось, что он на приливе

вдохновения и энергии играет какую-то ключевую сцену в фильме. Он даже машинально взглянул

в угол, где стоял торшер, как будто ожидал увидеть там камеру.

– Ладно, признаюсь, «неординарная» – это, конечно, моя формулировка.

– И это всё, что ты можешь обо мне сказать?! – воскликнула Ляля с иронической обидой. –

«Неординарная» по сравнению с кем?! С цветочницами или с пассажирками метро?

– В точных науках «неординарная» – это комплимент высшего разряда.

– И что именно он означает? Не такая, как все, и только? Тоже мне комплимент!

– Нет, не просто не такая, как все. – Савченко почувствовал – как бишь это называли в

умных телевизионных программах об актёрах? Мхатовское вдохновение? Хотя сам во МХАТе за

все эти годы побывал только раз. Что-то в ней было, что полностью освобождало его от глупой

изотовской застенчивости, и он на новом всплеске энергии снова выдал, как актёр со сцены: –

Неординарная – это ещё и «нетривиальная» – ну, как доказательство теоремы. Которое никому в

голову не пришло, а вместе с тем оно есть, и выглядит очень заманчиво и элегантно. Так, как этого

не ждёшь, не рассчитываешь.

– Да, Дровосек, ваши комплименты – это весьма штучный товар. На любителя. Впрочем, в

Москве или, как говаривали во времена Пушкина, на Москве, всегда найдётся барышня, которой

такая «неординарность» будет по душе. Слушай, давай ещё чаю? И ватрушки ты не все

попробовал. У тебя что, плохой аппетит? Ты сохнешь от неразделённой любви? Кто-то разбил твоё

сердце и лишил тебя здорового волчьего аппетита?

Она, конечно, забавлялась с ним, играла, как кошка с мышью, но он всё равно

почувствовал, что ей важно до конца понять, что и кто у него был раньше. И самое любопытное,

ему не было с ней стыдно! Этот вопрос ему никто не задавал. А задали бы, так Савченко покрылся

бы испариной стыда. А с ней? А с ней всё просто и легко, и он, даже не пытаясь соврать, сказал:

– Напускное отсутствие аппетита – это комплекс провинциала. Понимаешь, во всяких

Изотовках бытует мнение, что есть много неприлично и провинциально, особенно перед особами

противоположного пола. Вот я и пытаюсь соответствовать. Там ещё могут ответить на уговоры

поесть: «Ну ладно, только чтоб хозяйку не обидеть». Вот я и думаю, например, что скажут твои