Неформат - страница 70

Третьем Риме, такая закономерность: раньше, чем станешь римским папой или кардиналом в

синклите, велика вероятность, что тебя, этакого раннего и, главное, вполне лояльного и

преданного христианина, скормят свирепым львам на арене под общие одобрительные возгласы

публики. По крайней мере, Туполева с Королёвым едва не скормили. Слышала о том, что была

такая «туполевская шарашка»? Да и Королёв ведь из особого контингента… Сегодня Герой

Соцтруда и лауреат, а позавчера, если брать повествование в отмеренных сроках, – опять

покосился он на потолок, – мог по этапу бесследно уйти в Магадан… Впрочем, смягчение нравов

за последние двадцать лет налицо. Хотя всё мной вышеозначенное сугубо «для служебного

пользования».

Ляля только нетерпеливо пожала плечами в ответ на последнюю ремарку отца: она с

самого детства привыкла к тому, что самые интересные темы разговоров с ним неизменно в

конце оказывались «для служебного пользования».

Сейчас Ляля с внешней беззаботностью перевела разговор с Вадимом в шутливое русло,

зацепившись за эти «соль и перец»:

– Насчёт соли и перца не знаю, а вот на твой мармелад, представь себе, тоже обратили

внимание.

Савченко посмотрел на неё вопросительно:

– Внимание? Какое? Неблагосклонное?

– Дровосек, у тебя очень литературная речь для студента-технаря! Нет, не комплексуй, ради бога. Вполне себе благосклонное. Просто у меня отец такой, знаешь… непростой. На его

работе простых не держат. Мне иногда кажется, что у него звериное чутьё на людей. Кроме,

может быть, меня, – добавила она лукаво. – Любит он всякие умственные конструкции не меньше,

чем ты. Только у тебя всё замешано на точных науках: угол падения равен углу отражения, ну и

всё такое прочее, а у него – на межличностных отношениях. Он, например, дедуктивным методом

определил, что мой гость, по крайней мере, не армянин и вообще не с Кавказа – иначе притащил

бы виноград, или кишмиш, или какую-нибудь чурчхелу. Но при всём при том он уверен, что ты с

претензиями – иначе не купил бы такие дорогие цветы в разгар зимы. Ты будешь смеяться, но он

сказал, будто даже то, что мармелад ты купил не простой, а в шоколадной глазури, – это тоже

симптом твоих претензий. Ну-ка, признавайся, ты и вправду такой честолюбивый? Тебе, наверное, лавры Генри Форда или Александра Белла покоя не дают?

Савченко держал её маленькую ладонь в своей руке и, как молящийся чётки, машинально

пересчитывал костяшки её пальцев возле фаланг – от указательного до мизинца, организуя тем

самым мысли и одновременно согреваясь каким-то эротическим теплом от её рук. Ему снова

захотелось её – так же сильно, как и полтора часа назад, когда она, опустившись на колени и на

локти рук, расположилась перед ним и он, возвышаясь над ней сзади, видел эти же пальчики с

красивым маникюром. Он усилием воли отогнал от себя этот образ, понимая, что постель уже

заправлена и до прихода её родителей осталось всего ничего.

Лавры? Нужны ли ему лавры? Чёрт его знает! Для него Москва была в первую очередь

бегством из провинции. Но вот он убежал и прибежал в этот город патрициев и их жён, дочерей и

наложниц, в город их храмов и бастионов власти и влияния. И оказалось, что убежать из Изотовки

– этого мало.

– Смотря что считать честолюбием, – сказал он полушутя-полусерьёзно, – в идеале,

конечно, здорово стоять в одном ряду с Фарадеем, Джоулем, Омом или Теслой – это когда в твою

честь назвали какую-нибудь единицу измерения в системе СИ. Мне это, увы, не грозит. Правда,