– Да-да! Разумеется! – встрепенулся китаист, возвращаясь к реальности. – Это нефритовые диски. Китайцы называют их «би». Да что я буду вам пересказывать прописные истины. Вы же наверняка имеете представление о том, что это такое, раз обратились ко мне.
– Самое общее, – подтвердил его предположение Гришин.
– Этого вполне достаточно. Стало быть, вступление о происхождении, предназначении и прочих необъяснённых моментах, пропускаем, тем более, что ничего нового к тому, чем пестрит интернет, я добавить не смогу. Такой вот забавный парадокс! – усмехнулся Рахманов. – Тридцать лет изучаю эти чёртовы «би», а знаю о них не многим больше, чем любой интернет-пользователь, заглянувший в Википедию. Но это в целом, а что касается частностей, скажу без ложной скромности, кое в чём за эти тридцать лет я существенно преуспел… – он, снова вперив взгляд в экран смартфона и словно бы ещё раз сверяясь с какими-то одному ему ведомыми признаками, произнёс. – Если исходить из того, что мы имеем дело с реальными раритетами, а не с фальсификацией, чего, как вы понимаете, по фотографиям, да ещё не самого лучшего качества, утверждать никак нельзя, то это несомненно поздний Чжаньго шидай, – уверенно заключил синолог.
– Поздний кто? – не понял Гришин.
– Не кто, а что, – снисходительно поправил его Борис Олегович и терпеливо разъяснил. – Чжаньго шидай – это период Сражающихся царств. Он длился по некоторым данным чуть более, по некоторым несколько менее двух с половиной веков. Ранее на территории Китая существовало сто сорок восемь самостоятельных государств, но постепенно большие царства покоряли и поглощали малые, разрастаясь в размерах, пока не осталось лишь «семь сильнейших». Это были царства: Чжао, Ци, Чу, Хань, Вэй, Цинь и Янь… – привычно перечислил Борис Олегович. – Потом, следуя неумолимой логике, и эти семеро сошлись в смертельной схватке, победителем из которой вышел Ин Чжен – повелитель Цинь. Чем собственно в двести двадцать первом году до нашей эры и завершилось объединение страны. Ин Чжен стал первым императором единого Китая и вошёл в историю как Цинь Шихуанди, что означает вовсе не имя, как полагают многие, а титул – буквально, первый властитель-император династии Цинь.
Дав эту короткую, но ёмкую справку, Рахманов вернулся вновь принялся в который уже раз изучать снимки.
– Если это не подделка… – начал он, но Андрей не дал ему закончить.
– Извините, что перебиваю, – прервал китаиста сыщик, – но вы, Борис Олегович, уже трижды за последние пять минут повторили: «Если это не подделка…». Что, так всё плохо?
– Вы даже представить себе не можете насколько! Нефритовые диски прочно входят в моду. Цены на них запредельные. Вам возможно и невдомёк, но сейчас в мире просто «би»-бум.
А почему, собственно, должно быть иначе? – рассудил Гришин. Антиквариат – всегда деньги, и деньги немалые. Спрос на древние артефакты неуклонно растёт, а где спрос, там наряду с истинными ценностями неизбежно появляется фальсификат. В общем, рынок как рынок.
– Ещё раз извините, – сказал Андрей. – Продолжайте, пожалуйста.
Рахманов, по-видимому, решив не прибегать больше к набившему оскомину «если», высказался без обиняков:
– Словом, я считаю, что эти семь «би» не могли принадлежать никому, кроме повелителей «семи сильнейших»!
– Позвольте узнать, на чём основывается ваш вывод? – задал резонный вопрос Гришин, привыкший доверять заключениям экспертов всех мастей, при условии, что заключения эти опираются на некие аргументы.
