– Впечатляет, – прокомментировал услышанное Гришин.
– Это ещё не всё, – Лавров, видно, серьёзно покопался в биографии старшего Рахманова. – Помимо того Олег Борисович был ещё и очень авторитетным учёным-китаистом, доктором исторических наук, профессором академии МИДа, был председателем Центрального правления Общества советско-китайской дружбы и много кем ещё…
– Одним словом, вполне мог составить протекцию сыну, которому папины заслуги аукнулись в девяносто первом по полной программе, – поставил точку оперативник. – Оставь в покое старого коммуниста, и давай о его приемнике!
– Да я, собственно, почти закончил. Бориса Олеговича никто конечно открыто не прессовал, но постепенно прижимали, работать не давали, диссертацию под благовидным предлогом отклонили – в общем, всячески намекали, шёл бы ты! Ну, он и ушёл… И теперь, будучи успешным бизнесменом, свободное от работы время посвящает тому же, чем занимался тридцать лет назад в рамках официальной советской науки… Сам посуди, с китайскими археологами и музеями сотрудничает, в раскопках несколько раз участие принимал, да и кое-какие любопытные публикации в серьёзных научных журналах, по большей части зарубежных, за ним числятся… По мнению тех, кто с ним достаточно близко контактировал, во всём же, что касается «би», он любому маститому профессионалу от науки – само собой, из наших, российских – сто очков вперёд даст. Это его конёк! Заметь, я озвучиваю мнение его коллег-конкурентов. А ты только представь, каково учёным мужам признаваться, что какой-то дилетант хоть в чём-то им нос утёр!
Пожалуй, это дорогого стоит, согласился Гришин.
– Ну, я позвонил, – продолжал Лавров. – Он меня вспомнил. Очень заинтересовался твоими дисками…
– Ясно, – резюмировал сыщик. – Вопрос компетентности нашего потенциального благодетеля с повестки дня снят. Раз ты не сомневаешься, я тем более молчу в тряпочку… Кстати, мы уже приехали.
Переговорив с Рахмановым по телефону, Лавров назвал Андрею номер парковочного места, где тот их уже ждал. Немного поблукав под низкими бетонными сводами, Гришин остановился возле белого «дискавери», на фоне которого его «фокус» выглядел жалким недомерком. Дверь внедорожника распахнулась, и из него вышел отдалённо напоминающий актёра Ланового, холёный, щеголеватый мужчина высокого роста, и, как говаривал в таких случаях Гришин, неопределимого возраста: то есть из тех, кому с равным успехом можно было дать и сорок, и пятьдесят, а то и все шестьдесят. Его костюмчик от Армани или от Бриони, бес его разберёт, был безупречен, начищенные до блеска ботинки сияли отражённым дневным светом люминесцентных ламп во множестве покрывавших потолок, словом, мужчина с обложки…
– Здравствуйте, господа сыщики! – радушно приветствовал он друзей, выбравшихся из тесного «фордика».
– Ну, положим, сыщик здесь только один, это – он, пожимаю протянутую руку, с улыбкой кивнул на Андрея Лавров, и представил их друг другу.
После знакомства и обмена рукопожатиями с Гришиным, Борис Олегович вновь обратился к Лаврову – видно не терпелось поделиться свежей новостью:
– А вы помните наш разговор тогда в Пушкинском? – и не дожидаясь ответа, продолжил. – С полгода назад я воспользовался предложенным вами методом снятия окислов с древней бронзы. Результат превзошёл все ожидания. Китайские коллеги были в полнейшем восторге, немедленно взяли ваше открытие на вооружение.
