— Здравствуйте Майя, — трубка усмехается голосом того самого травматолога и, судя по всему, я нахожусь на громкой связи, раз предыдущий спич был им услышан.
М-да… теперь эта немецкая львица точно меня придушит подушкой.
А Кадиров тем временем продолжает наполнять эту подушку еще бόльшим количеством наполнителя.
— Увы, но ваша подруга по-прежнему верна своим устаревшим предрассудкам и отказывается вступать в тесное знакомство с моим членом. — гогочет док, продолжая. — Но вам я, разумеется, помогу и не ради того, чтобы вы провели с ней просветительскую работу, а просто потому, что вы мне понравились. Как человек, Майя.
Рамис заверяет меня, что они с Натой приедут через сорок минут со всем необходимым для нового гипса…
Я, конечно, знаю, что подруга меня любит, ведь я ее бест-френд, но выдержка иногда подводит (как сейчас) и «Дом Периньон» махом выветривается из организма. Может, стоит вооружиться толкушкой для пюре? Рихтер, как настоящая немка, вспыхивает, словно ядерный реактор…
Сегодня я с особым наслаждением позволяю себе опоздать. И на все розыскные смски от персонала скорбно отписываюсь туманным, мол не уберегли свою «пчёлку». Почти что угробили!
Ничего страшного. Пусть покукуют без моего зоркого ока ещё три часа.
Выползаю из шаттл-баса, который попросила развернуть не в сторону «Кохинора», а в кофейню «Пряник» к Кате. Ну, нужен мне заряд бодрости и два эндорфиновых круассана с молочным шоколадом.
В сумке вибрирует сотовый, играет до безобразия знакомая мелодия, что стоит только на гаде Яне и, которого я, конечно же, безжалостно игнорирую. Будет изрыгать проклятия – протяну ножки. Одну. С гипсом!
Тем более, что чудо-доктор Кадиров мне его таким классным сделал. Да и сам Рамис – тот еще огонь-супермен. Только Натка всё свой немецкий нос воротит.
Эх, не разочаруйся я почти во всех мужиках, возможно, я бы рискнула познакомиться с его частично оскоплённым органом. Шучу!
С огромным трудом пробираюсь к сияющей разноцветными гирляндами двери. Дёргаю за ручку, наслаждаясь перезвоном колокольчиков.
— Катюха, привет! Пока доползла до тебя, чуть два раза на попень не села, — по-доброму журю любимую ведьмочку с голубыми глазами, благодаря которой я скоро перестану влезать в свою самую развратную юбку.
Что поделать, если эта коза печёт такие вкусные пирожки? А мне надо как-то восполнять те литры крови, что выпивает из меня сатана Германов…
С девушкой мы почти ровесницы. Нас свела чья-то (моя) неуёмная любовь к кофе. Катя давно приехала в этот городок и многого добилась сама. Очень пробивная девчуля, со стержнем. А ещё она мама маленькой кнопки Златы семи лет.
— Привет, пчелка Майя! — смеется девушка и, тряхнув копной светлых волос, вылетает из-за стойки: — Ты… как умудрилась-то?
Катя смотрит на меня с волнением, и вдруг её лицо принимает удивлённо-изумлённое выражение. Через мгновение музыка в кофейне заглушается её громким ржачем.
— Это что?
— Освобождение от физкультуры, мам! — скалюсь во все свои идеальные виниры. И тут до меня доходит причина смеха Катерины: я пританцовываю «больной» ногой, пяткой выкручивая восьмерки.
Это что же я, так топала по территории – бодро и на своих двоих? А вдруг кто-нибудь увидел и теперь сдаст меня? М-да… Ты, Майя, просто великий конспиратор.
— Слушай, наверное, нужно же, как-то хромать, по-особенному? Если мой гаденыш спалит, то не видать мне мандаринов, шампусика и ёлки! — от нервов целиком проглатываю печеньку с имбирём.
