Таня была улыбчивой и невероятно энергичной, с длинными каштановыми волосами и большими зелеными глазами. Мы быстро нашли общий язык и стали друзьями практически с первого мгновения.
Струков представил мне следующего участника команды:
– Грэг Ковский – наш военный, самый сильный человек из нас. – Струков улыбнулся.
– Это пиздец! Мы тут все бегаем, как курицы с отрубленными головами… Это хуже, чем ГУЛАГ! – воскликнул Грэг, и это была самая цензурная реплика, которую я от него слышал.
Грэг был невысок, но все равно был словно воплощением мощи. У него была сто процентов славянская внешность, но сильный американский акцент. Потом я узнал, что он, так же как и я, переехал в США еще в детстве. Его рукопожатие было таким же сильным, как и он сам, и сопровождалось, естественно, матерной репликой.
Следующей была девушка с белоснежной кожей, золотыми кудряшками и огромными зелеными глазами, в которых сияла отвага.
– Наша Леди Милосердия, Маша Решетникова, организация Красного Креста…
– Здравствуйте, Иван, – мгновенно сказала Маша, – Вы совершили невероятно отважный, потрясающий поступок! Это достойно самого большого уважения! – Она смотрела мне прямо в глаза и активно жестикулировала. – Потому что здесь, – она выделила, – здесь происходят самые важные события на свете, доктор Струков и его команда делают самые важные вещи в мире… – Она скромно улыбнулась. – А мы им помогаем.
– Спасибо вам большое за такие теплые… – начал я запинаясь.
Но Струков сразу меня перебил:
– Да, она умеет преувеличивать…
– Ну да брось, Саша!
– …но Красный Крест тут действительно очень много делает, так что мы хорошо работаем вместе.
Их штаб расположен неподалеку от восточных ворот ЦИКРа, в сторону Светлого Яра. Их положение легальное, в отличие от нашего. Они поставляют медикаменты, еду и все необходимые вещи как для больных в лагере, так, к сожалению, для персонала тоже.
– Охранники – это такие же люди! – воскликнула Маша.
– О, ну конечно… Ну ладно. – Струков повернулся к Илье, стоявшему рядом со мной. – Илюху ты уже знаешь, он, как и Ковский, из центрального штаба оппозиции, они руководят тут всеми этими военными людьми.
Струков обвел взглядом свою команду и кивнул мне:
– Ну что же, это была великолепная встреча, Мечников, а теперь пойдем вниз, я там тебе все покажу.
– Спасибо.
– А, ну еще у нас есть Анора, но это отдельная история…
– Кто такая Анора?
– О, если бы я знал…
– Ты серьезно?
– Сто процентов. Она нашла нас тут около месяца назад. Мы ничего о ней не знаем, скорее всего, она какой-нибудь суперагент или, может, кто-то из Мстителей… Но она явно настроена против Циннова и его режима, и, вообще, от нее много пользы.
Мы прошли вниз по лестнице, ведущей в подвал больницы, в котором располагалась лаборатория и штаб. Больницы всегда были известны своими подвалами, где могло находиться все что угодно – от складских помещений и столовых до МРТ-сканеров и аппаратов лучевой онкологии. Этот подвал был одним из таких – и все это было здесь вместе и сразу. Мы вышли в широкий коридор, который квадратом соединял все подвальные помещения вместе. Естественный свет сюда не проникал – на потолках горели крохотные лампочки.
– Мы тут все переделали кое-как, там, где раньше были склады, теперь находятся жилые помещения, мы живем по три человека в комнате, кроме Тани и Аноры, конечно. Кухня находится на месте бывшей столовой – это легко получилось. Ну и рядом тут туалет, душ и вся прочая хрень. – Струков посмотрел, слушаю ли я. – Устал после перелета?
