До разговора с Алиной Матвей не ощущал своей бедности так остро. Все его друзья и знакомые жили похоже. Покупка новой куртки была событием. Копченая кура на столе – роскошью. Подарки на праздники – расточительством.
Где-то он прочитал, что бедность – школа жизни. Но ему больше не хотелось быть в этой школе двоечником, незамеченным и ненужным, обитающим где-то на предпоследней парте.
На следующий день Матвей купил несколько газет и начал звонить по объявлениям о работе. Выбор был невелик: официант, охранник, расклейщик объявлений.
В охранники он не годился. Спорт Матвей не любил с детства. Подтягивание было для него пыткой. Отжаться он мог всего несколько раз. А когда прыгал через козла, хохотал весь класс: Матвею никогда не удавалось перепрыгнуть правильно. И со второй, и с третьей попытки он завершал свой прыжок одинаково нелепо: сидящим на козле. Позже на очередной медкомиссии у него обнаружили плоскостопие и, к счастью, вообще освободили от неприятных уроков физкультуры.
К тому же миролюбивый характер и боязнь любого насилия не стали бы преимуществами при отборе в охрану. Эта работа требовала жесткости, смелости, наглости, крепких рук и хорошей физической формы, то есть всего того, чего Матвей был несправедливо лишен.
Перспектива стать расклейщиком не привлекала. Даже это название звучало ужасно. Матвею казалось, что шершавый суффикс «-щик» принижает название должности: уборщик, упаковщик, расклейщик… Не хотелось начинать трудовой путь в компании таких унылых персонажей.
Оставался официант. В его юношеской иерархии должностей официанты занимали довольно почетное место. Может быть, потому, что Матвей нечасто их видел.
До поступления в институт он бывал в ресторанах только на юбилеях родственников. В первые месяцы учебы Матвей дважды встречался с однокурсниками в недорогом баре. В первый раз – отмечали посвящение в студенты. Во второй – по какому-то надуманному поводу… Кажется, провожали осень.
В баре они брали только пиво, орешки и чипсы. Матвей запомнил, как гордо и высокомерно разговаривал с ними официант. Как снисходительно смотрел он на каждого, кто заказывал. Как перебивал и нехотя отвечал на вопросы. Картина была такая, словно бедные родственники неожиданно пожаловали к богатой родне, которая кривится, хмурится, цедит слова сквозь зубы, но выгнать не решается. Как-никак всё-таки родственники…
И еще, тот официант был очень важным. Давал понять, что он большой человек. Тогда Матвей еще не знал, что пустые и недалекие люди используют грубость и хамство как увеличительное стекло, чтобы казаться окружающим крупнее и значительнее в несколько раз.
В общем, Матвей решил устроиться официантом. Начал обзванивать кафе и рестораны по объявлениям о наборе сотрудников. Он был уверен, что справится. Особенно если повезет работать в вечерние или ночные смены.
Самым сложным казалось умение управляться с подносом. Матвей помнил, как на юбилеях родственников официанты приносили подносы, в несколько слоев заставленные тарелками. Нагромождение посуды казалось беспорядочным и хаотичным, однако блюда доставлялись целыми и неразрушенными. Он подумал, что дома нужно будет потренироваться.
Но везде были нужны официанты с опытом. Услышав про его отсутствие, на другом конце провода сразу же бросали трубку. Матвей ничего не успевал сказать ни про твердые намерения быстро обучаться, ни про готовность работать на совесть. После вопроса об опыте и его честного ответа «нет» Матвей слышал только короткие гудки.
