— Да? — папа на удивление спокоен, только вот причина не та, которая меня бы обрадовала. — А вчера ты уверяла, что хочешь быть певицей.
— Чтобы снять концертный зал, мне нужны деньги, и я заработаю их магией.
— Карин, вернись в свою комнату. Ты под домашним арестом.
— Нет, пап. Я начинаю самостоятельную жизнь. Скоро ты прочитаешь о моих успехах в газетах.
— Ну-ну.
Папа отодвигает документы. Он хочет силой меня увести? Пусть попробует. Я не обращаю внимания и возвращаюсь в безлюдный коридор — горничные попрятались, только сеньора Таэр как нарочно попадается мне у лестницы с подносом в руках, а на подносе скручено белое влажное полотенце, какое обычно подают дамам, упавшим в обморок.
Мама из-за меня плохо?!
Я дёргаюсь и ловлю себя на готовности бежать в спальню. В душе поднимается гнев. Я знаю, что такое плохо на собственной шкуре, и притворяться, чтобы заставить меня слушаться… подло.
Мне очень жаль…
По лестнице я сбегаю, но именно здесь меня догоняет папа. Он молча подхватывает меня под локоть и крепко сжимает пальцы. Не больно, но ощутимо — не вырваться. Папа ничего не говорит, он просто позволяет мне в полной мере ощутить беспомощность и несостоятельность.
В воздухе над лестницей разлита сила, и я втягиваю её в себя.
Я не хочу делать папе больно, но я по-прежнему зла, и направляю магию вовне. Я чувствую, как она обжигает меня изнутри. Пальцы начинают искрить, и я обволакиваю руки светящимися миниатюрными молниями словно перчатки натягиваю.
Первая искорка попадает папе на тыльную сторону ладони, вторая.
— Карин! — он отшатывается. Его хватка слабеет, пальцы соскальзывает с моего плеча.
А я с улыбкой останавливаюсь на нижней ступеньке и целиком закутываюсь в искрящуюся манитию.
Любой маг справится со мной играючи, но папа не маг. Не потому что у него нет способностей, а потому что в нашей среде не принято их развивать.
Пожалуй, до меня только сейчас в полной мере доходит, какая косная наша благородная прослойка. Родилась девочкой — обречена выйти замуж по указанию родителей и вести домашнее хозяйство, а мужчина… в точно такой же ловушке, только глава семьи считает не запасы курпы и муки в кладовой, а считает доходы со сдачи земель в аренду, с акций, с вложений. Всё, что делает мой папа, это управляет состоянием, доставшимся нам от прапрадедушки.
Если подумать…
Чуть больше ста лет назад магический фон резко поднялся, и… с тех пор старые влиятельные рода шаг за шагом сдают позиции, а маги стремительно богатеют и обретают власть. Сто лет назад воля короля была законом для всех, а теперь Парламент вынужден выслушивать юную сеньориту просто потому что она училась магии, а лорды — нет.
Папа передо мной бессилен.
Надеюсь, хотя бы сейчас он меня поймёт.
— Пап, пожелай мне удачи в экзамене, — прошу я.
Он молчит.
Что же…
По крайней мере он больше не пытается меня остановить, и я свободно пересекаю холл. Между лопаток чешется, я чувствую его сверлящий взгляд. Я открываю дверь, подставляю лицо солнечным лучам, замираю на миг.
Мне почудилось, или тихое “Удачи” всё же было сказано?
Маленькая девочка во мне радостно вскидывается — так может быть папа поможет, проводит?
Нет.
Зато на противоположной стороне улицы меня ждёт Марк. Мальчишка, увидев меня, подпрыгивает и радостно машет свёрнутыми в трубочку газетами.
15. Глава 15
— Карин, вернись немедленно или никогда не возвращайся!
В папином крике слышится… бессилие.
