– Всё решено, здесь и отпразднуем наш приезд.
– Может быть лучше здесь, – нерешительно возразил я, направляя указательный палец на витрину не то бара, не то винного магазина, в которой пестрели причудливые этикетки чуть ли не полсотни бутылок, явно алкогольного содержания.
Но моя жена решительно настроилась посетить заведение, где она может внести свою посильную лепту в его доход. Наяву получалось, что, как в Италии, так и в Испании именно она находила уголки, связанные с присутствием наших соотечественников. Вот и здесь у ней взыграло, так сказать, национальное самосознание. Только ни она и ни я ещё не знали, что наш отель, со всеми прилегающими к нему заведениями, располагался в еврейском квартале.
Ресторанчик, в который мы зашли, по тель-авивским меркам относился к второразрядным заведениям общепита и, разумеется, звёздами Мишлена награждён не был. Но, когда мы сознались, что приехали из Израиля, нас обслужил сам хозяин, который, на иврите говорил похуже нас с Милой. Когда на нашем столике появились заказанные блюда, и я попросил у него принести бутылку вина, он виновато развёл руками, что означало, что алкоголь не входит в меню его заведения. Уловив на моём обескураженном лице тень неудовольствия, «начальник ресторации» подобострастно улыбнулся и заискивающе провозгласил:
– Как бы трудно нам не было, мы всегда выполняем желание клиента.
Буквально через несколько минут он уже открывал бутылочку красного сухого Шато (Chateau). Так что наш приезд мы с Милой отметили совсем неплохо. Правда, выходя из ресторана, я заметил, в ранее найденной, соседней магазинной витрине точно такое же вино, по цене в два раза меньшей, чем было указано в счёте израильского заведения. Нетрудно было догадаться, что вино, стоявшее на нашем столике, было куплено в этом магазине хозяином заведения, в котором мы отмечали наш приезд. Когда я поделился своим открытием с Милой, прибавив к этому:
– Всё идёт по плану, как ты и хотела, дали хозяину увеличить свои дивиденды, – она, весело всплеснув руками, нежно проговорила:
– Это для того, чтобы ты в романтическом Париже почувствовал маленький кусочек родины. Ты же знаешь, что евреи – всегда евреи, особенно за рубежом.
Услужливый хозяин ресторана рассказал нам немного об истории квартала, где мы сейчас находились. Оказалось, что он был уже еврейским чуть ли не с двенадцатого века. Именно здесь проживали евреи, изгнанные из Испании. Да и сейчас здесь обитала не одна сотня тысяч евреев, придавая кварталу место, пропитанное особой атмосферой, радушием и приветливостью еврейского народа. Мы с Милой с удовольствием бродили по вечерним улочкам квартала, полагая, что мы не в Париже, а в Иерусалиме. Только сейчас заметили, что не только фалафельная, а и названия разнообразных сувенирных и антикварных лавок, магазинов с кошерными продуктами, кафе с традиционной еврейской кухней и даже улиц дублируются на иврите или идиш.
Продолжая совершать вечерний моцион по кварталу, мы увидели старинный особняк, где расположился Музей истории и культуры иудаизма, экспозиции которого знакомили посетителей с искусством и бытом еврейского народа. Неподалёку расположилась большая синагога, а чуть дальше Мемориал неизвестному еврею-мученику, посвящённый жертвам Холокоста. Еврейский квартал оказался не таким уж и маленьким по своей площади, более двух часов мы прогуливались по нему, осматривая французские (а не наоборот) вкрапления в еврейское бытиё Парижа. В этот вечер я ещё не ощущал романтическую эйфорию настоящего Парижа, которую, порой обветшалый и изношенный, порой нестерильно чистый его еврейский квартал, превзнести никоим образом не мог.
