─ Я не давал тебе разрешения трогать меня. Стой спокойно, как примерная девочка. Поняла?
─ Да, мой Мастер, ─ выдыхаю я, кайфуя от того, что мне приходится так его называть, хотя я без понятия, почему Артём ─ именно Мастер.
Бойся своих желаний, ибо твой Мастер читает тебя как открытую книгу. Движения становятся все более быстрыми и напористыми, заставляющими разрывать перемешанный с дымом воздух стонами. Сегодня он снял запрет на крики и стоны. Я вижу, как Мастер пожирает их своими колдовскими глазами, втягивает в легкие, словно сигаретный смог.
Наблюдая собственное вздрагивающее отражение, которое обступило меня со всех сторон, возбуждаюсь еще сильнее. Во мне больше нет крови. Вместо неё по жилам бежит кипяток. Волоски прилипают к взмокшему лбу, а в ложбинке между грудей поблескивают капельки пота. Откровенность запредельна, и я трусливо закрываю глаза, но он тут же напоминает об условиях договора:
─ Открой глаза, девочка!
Мокрые от слез ресницы взметнулись вверх, и меня вновь накрывает горячей волной. Смотрю ─ вытянулась в струнку, руки, лишенные возможности коснуться его, нелепо застыли в воздухе, а взгляд умоляет не останавливаться, а то и сделать, что похуже. Я ─ послушная марионетка в его руках. Мастер ─ персональный дьявол-искуситель, который вырвал меня из привычной рутины и заставил рассматривать собственное бесстыжее отражение в десятках зеркал.
Мой Мастер привычно не дает спуска. Вот и сейчас резко вталкивает в меня сразу два пальца. Вскрикиваю. Не от боли ─ я такая мокрая, что они легко и естественно проскользнули в теплое, узкое пространство ─ оттого, что он, наконец, разрядил сексуальное напряжение, которое так старательно нагнетал целый день.
Теперь уже обе руки ублажают меня и ласкают. Движения то до болезненности интенсивные, то нежно-тягучие. Не могу понять, какой поток уносит сильнее. Он сначала славит мое тело, а потом наказывает его. Растворяюсь в контрастной прелюдии, провалившись в красноватое море кайфа, которое то щиплет, то гладит.
Внизу живота мышцы бьются колоколами, возвещая, что мне остался один маленький шажочек до нирваны. Совсем крохотный. И он ставит подступающий экстаз на паузу. Я застываю над пропастью, когда его руки прекращают все: и нежничать, и терзать.
─ Скажи, что любишь меня, ─ проносится над ухом совсем уж неожиданный приказ. Его так легко спутать с моими собственными мыслями, которые все стремятся обрести словесную форму.
─ Я люблю тебя, ─ произношу то, что разрывает грудь, и почти взрываюсь оргазмом от облегчения.
Я позабыла, что должна обращаться к своему Хозяину на «вы», но он не лишает меня награды. Непостижимо волшебные движения его рук ввергают меня в пучину запредельного удовольствия. Оно вырывает из легких отчаянный крик, увлажняет щеки слезами и встряхивает плоть зарядами высоковольтного тока.
Прижимает меня к себе, и я чувствую, что от моих конвульсивных подергиваний его тоже колотит как бесноватого. Мой мастер улетел в нирвану, впитав мои эмоции, которые сам же и вызвал. Я ─ его наркотик. Сильнее сигарет, алкоголя и, наверное, даже героина. Захлебываюсь сладкими слезами и желанием и дальше кричать о своей любви к нему, но без приказа ─ нельзя. Потому до крови закусываю собственную губу, лишь бы не сделать запрещенного.
Отпускает меня, трясущуюся и опустошенную. Я машинально делаю несколько шагов и останавливаюсь, едва держась на дрожащих ногах.
