─ Какая же ты дерзкая, ─ выдыхает он в мой приоткрывшийся ротик. ─ Так нагло смотришь на меня, хотя запрещено.
─ Простите, мой Мастер, ─ проговариваю я на выдохе и опускаю взгляд.
Я подвешена к потолку и не имею ни единого шанса освободиться из мягких оков, а он стоит напротив меня обезумевший и вошедший в раж. И мне бы съежиться от страха и шептать севшим голосом стоп-слово, но этого не будет. Я так сильно возбуждена, что смазка стекает по внутренней стороне бедер, а потаенные складочки пульсируют. Из меня старательно растили пай-девочку, а я сбежала из-под родительского гнета и ловлю кайф в руках садиста. Или кто там мой Мастер?
Я плохая девочка. Заслужила наказание. Определенно.
Мастер вытаскивает из шлевок ремень, который все это время позвякивал при каждом его движении. Пряжка массивная хотя бы за счет сложного механизма на внутренней стороне, и я пытаюсь сообразить, насколько будет больно, если он ударит меня таким набалдашником. Но вопреки моим догадкам он складывает ремень пополам, и пряжка оказывается где-то под ладонью. Медленно обходит меня кругом, пожирая глазами и поигрывая ремнем. Вдруг останавливается напротив меня и приказывает голосом, промораживающим до костей:
─ Посмотри на меня! Я разрешаю.
Повинуюсь. Перехватывает мой отчаянный взгляд своими шаманскими глазами, размахивается и со всего маху опускает сложенный вдвое ремень на свою раскрытую ладонь. Я зажмуриваюсь, словно то не его рука, а моя, а шлепок все продолжает звучать в моем взбудораженном сознании. Показывает мне отхлестанную ладонь: кожа на ней вздулась и полыхает пунцовой полосой.
─ Не могу сказать, что это приятно, хотя всего раз себя взгрел, ─ проговаривает с усмешкой. ─ А твое наказание ─ это пятнадцать ударов.
Опять обходит меня кругом, волоча ремень по моему телу. Он щекочет, пуская по телу россыпи огненных мурашек, и будоражит. Я хочу, чтобы Мастер высек меня, даже несмотря на то, что видела, как вздулась кожа на его ладони.
Останавливается рядом со мной, оплетает мою талию ремнем и, прижав к себе, шепчет у виска:
─ Человеческое тело имеет огромный запас прочности. Ты не представляешь, какую боль оно способно вытерпеть, но только при одном условии. Твой разум должен быть готов ее принять. Сейчас я должен убедиться, что ты готова подружиться с болью, в противном случае все мои действия только навредят. А я не хочу навредить тебе.
Липкий страх все же прокатывается по голой взмокшей спине холодной волной, но я на инстинктивном уровне чувствую, что боль ─ это просто плата за особое удовольствие. Надо перетерпеть, преодолеть себя, и тогда болевая завеса падет, и меня окунает в нечто такое, что недоступно простым смертным.
─ Я ко всему готова, мой Мастер, ─ отзываюсь я, не поднимая глаз.
─ Это твой последний шанс! Ты знаешь, Лера, ─ впервые за сессию он произносит мое имя и сердце, которое бьется быстро, как у кролика, пропускает несколько ударов, ─ стоит тебе произнести одно лишь слово, и я прекращу. Отложу ремень и освобожу тебя.
─ Нет, мой Мастер, ─ упрямо гну я свою линию.
─ Это твой выбор, девочка, ─ его шепот прокатывается по мне лавой, и Мастер опять застывает у меня за спиной. ─ Я хочу, чтобы ты считала. Считала каждый удар громко и отчетливо. Поняла меня?
─ Да, мой Мастер.
Время разговоров кончилось. Глухой вжик оставляет в воздухе прогал такой же широкий, как и мой ошейник, и ремень врезается в самую выступающую и мясистую часть ягодиц. Я подскакиваю и, выгнув спину, поднимаюсь на носочки.
