Неизведомости - страница 5

– Это какая-то шутка? – Леонид стал пристально вглядываться в картину и бегать глазами по стене в поисках устройства, откуда мог звучать голос. – Где-то должен быть динамик, – бурчал себе под нос охранник, – я ведь такое уже видел, да-да, точно видел, в скульптурах этих, как их, питерских «перфораторов» с цветными волосами и железками в носу.

– Должно быть, вы хотели сказать «перформеров», – вежливо уточнил Петр, – смею вас заверить, мы не относимся к современному искусству, хотя и придерживаемся прогрессивных взглядов. По крайне мере, некоторые из нас.

– Так, мне надоел этот цирк, парни, – выпалила Марина. – Хотели пообщаться? Что ж, пожалуйста! Только давайте тогда уж по существу. Я – Марина, – добавила она уже мягче, – справа от меня Георгий, слева Петр.

– Друзья зовут меня Пьер, – учтиво добавил Петр.

– Откуда у тебя друзья? – не преминул уколоть того Жора, но шпилька ответа не удостоилась.

– А вы кто? – продолжала Марина.

– Охранник я. Леня. То есть Леонид, – замялся Леонид.

– О, какое чудесное имя! Могучий муж, храбрый спартанский царь! – торжественно воскликнул Петр.

– Ну, ладно вам, – засмущался Леонид, – немного может и могучий, но это у меня выправка просто еще с армейки, да и куртка чутка великовата…

– Чудесно, как чудесно! – не переставал умиляться Петр.

Леонид тряхнул головой, сгоняя с лица смущенную улыбку, волевым решением насупился и пристально уставился на картину.

– Так. Вы мне лучше скажите, что это такое? Как это рисунок разговаривает? В чем подвох? Или я сбрендил и ваши голоса у меня в голове? А ну признавайтесь!

– Технически, они и правда только у вас в голове, но это не обязательно означает сумасшествие, – мягко ответил Петр. – Как бы вам так доходчиво объяснить…

– Сейчас начнется… – протянул Жора.

– Да уж, – вздохнула Марина.

– Понимаете ли, Леонид, – как ни в чем не бывало продолжал Петр, – человек тонко чувствующий и, конечно, обладающий при этом изрядной долей фантазии, может, как бы так поточнее выразиться, мысленно проникать в мир за границами физической формы вещей…

– И это называется «поточнее»? – срезал того Жора. – Смотри, – обратился он к Леониду, – давай по-простому, на примерах. Представим, что ты долго и внимательно разглядываешь какой-нибудь пейзаж на картине. Допустим, что-то классическое саврасовское: поле, лес, грозовые тучи, вдалеке люди какие-то шоркаются. Смотришь на картину и понимаешь, ага, вот-вот хлынет дождь. А почему понимаешь? Потому что на самой картине отчетливо видишь, как листья на ветках колышутся, трава в поле под порывами ветра гнется, небо тучами заволакивает. Если ты, как Петька талдычит, персонаж с фантазией, то ты это прямо физически почувствовать можешь: и запах травы, и грозные дуновения ветра, и шум деревьев с картины отчетливо начнет доноситься. А если позволишь себе некоторую вольность, то и разговор людей услышишь, что по домам торопятся, от дождя пытаясь скрыться. Вот так картина с тобой «говорит», получается.

– Признаться, Георгий, иногда и от тебя можно что-то толковое услышать! – уважительно отозвался Петр.

– Ага, – бросил тот и невозмутимо продолжил, – вот и выходит, что у каждого предмета есть свой «голос», хоть у картины, хоть у жалобно пищащей пуговицы, что еле-еле штаны на пузе держит.

– Так это получается, каждый предмет может со мной говорить? – прищурился Леонид. – Даже, ну не знаю, допустим, чашка на столе?