В какой-то момент Инга и Кирилл наконец оказались вместе после всех допросов.
– На, – Кирилл протянул ей телефон. – Пока ты была у ментов, тебе кто-то из девчонок хотел отдать. Я сказал, что передам.
– Спасибо, – Инга взяла телефон и нажала на боковую кнопку, чтобы его включить.
– Пошли куда-нибудь поговорим об этой карточке. Она у меня из головы не выходит. Это полный…
– Ты о ней рассказал? – перебила его Инга. – Полиции.
– Нет, – ответил Кирилл, нахмурившись. – Не знаю, почему, – он посмотрел Инге прямо в глаза, – честно говоря.
– Ладно, пойдем.
Инга смотрела на экран телефона, который все никак не загружался, когда услышала от мимо проходящих учителей то, что заставило их с Кириллом остановиться.
– Герман в школе? Захаров Герман. Кто-нибудь видел его? Вот с кем надо поговорить в первую очередь. Они же с Ледой встречались, кажется.
– В школе. Я его видела. Скоро приведут, значит.
Инга с Кириллом переглянулись и кивнули друг другу. Планы меняются, обсуждение подождет. Нужно увидеть этого Германа и дальше понять, что делать с этим списком имен.
– Да вон же он…
Но Инга не успела увидеть Германа. Её телефон наконец включился, и град прилетающих сообщений просто сбил ее с толку. Она поторопилась перевести телефон в бесшумный режим, зашла в WhatsApp и увидела десятки пропущенных звонков от мамы, столько же голосовых сообщений и несколько текстовых, промелькнувших между ними. И вот тогда от собранности Инги не осталось и следа.
«Срочно позвони! Авария! Егор погиб! Егор умер! Я в больнице! Срочно приезжай сюда! В ЦГБ!»
– Эй, ты чего? Ты как?
Голос Кирилла звучал откуда-то издалека, хотя он стоял рядом.
Инга почувствовала, как начинают подкашиваться ноги. Перед глазами все стало расплываться, пока не стало совсем темно, словно в ее голове кто-то выключил свет.
Глава III. ТОГДА. А это что за малой пацан?
Январь-февраль 1999 года
Раскинув руки и ноги, как звезда, она лежала на снежном холме, глядя в темно-фиолетовое небо. Было позднее утро, но полярную ночь мало заботили времена суток. Не позволять солнцу прийти к людям – такова была ее миссия.
На улице было тихо, ветер отдыхал, медленно прогуливаясь по земле, мороз, хоть и колючий, не злился, всего лишь пощипывал щеки и щекотал нос. Людей совсем не было, свет в окнах домов мало где горел, все отсыпались после празднования нового тысяча девятьсот девяносто девятого года. В такие тихие минуты уединения только и оставалось размышлять о книгах, которые прочитаны, мечтать о книгах, которые хотелось написать, думать об удивительном и интересном будущем, которое обязательно должно наступить, когда начнется взрослая жизнь, мечтать об успехе, о любви… Безмятежность нарушал только пёс, который носился по двору с высунутым языком, изредка подбегая к лежащей на снегу девочке, врезаясь мокрым носом в замерзшую щеку, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
Кобель немецкой овчарки по кличке Стэйер был уже стар, но в его глазах горели искорки юношеского задора, лапы были сильны, шерсть блестела. А уши у этого породистого красавца пахли мёдом: нежный, сахарный, цветочный аромат. Но так казалось только девочке, раскинувшейся на снежном холме и наслаждающейся безлюдностью и тишиной первого утра наступившего года.
Глядя в темное небо, она думала не только об удивительной жизни, что ждет впереди, но и о том, как ей живется сейчас. Через пару месяцев ей должно было исполниться тринадцать, но выглядела она совсем еще ребенком. В классе ее называли Малая. Она была не только младше всех, потому что пошла в школу в шесть лет, но и ниже всех по росту. К этому прозвищу она привыкла и почти не обижалась.
