– Ясно. Цыга, значит, – говорит Малмуч, пряча в кожаную сумку последнюю серебряную колбаску.
– Что, господин? – спрашивает Анга, которая впервые слышит слово «цыга».
Малмуч не удостаивает ее ответом, задумчиво теребит выцветший соломенного цвета ус. Агне становится не по себе, хочется провалиться сквозь землю. Малмуч – еще не старый, но уже и совсем немолодой. Худой, жилистый, с лицом, которое люди, не знавшие этого разбойника, сочли бы добродушным.
– Жаль, что ты не принесла деньги, Агна, – говорит Малмуч своим обволакивающим, приятным голосом. – Следовало бы наказать тебя, но я не буду этого делать. Однако, если завтра ты не принесешь двойную сумму, ребята с тобой позабавятся, как с Раминой. Помнишь Рамину, Агна?
Слезы наворачиваются на глаза девушки, она едва стоит на ногах. Рамина – это ее мать. Год назад Рамина не смогла принести вовремя плату Малмучу и черные островитяне втроем «позабавились» с ней. Мать умерла на руках у Агны, истекая кровью.
– Помню, господин.
Малмуч взмахивает рукой:
– Убирайся.
Агна кланяется, отступает назад, снова кланяется и, развернувшись, стремится поскорее покинуть место, на котором ее беззащитное тело является такой легкой мишенью для жутких глаз черных островитян.
В своем мире, то есть, на Земле, мне неоднократно приходилось снимать жилье – хорошего в этом мало, чужому дяде крупную сумму отстегивать. Но, если нет своего дома – что будешь делать? В гостиницу идти, так там за ночь возьмут четверть от того, что платишь хозяину за месяц.
Многие ипотеку берут, чтобы не снимать жилье. Но это тоже, мягко говоря, на любителя. Ставка по ипотеке грабительская, банк дерет с тебя три шкуры, а тебе нужно быть настоящим Терминатором – заболеешь, сляжешь и – и кранты, плакали твои денежки. Бомж готов; улица, принимай нового «жителя».
Если задуматься, то мир, который я покинул, ничем не лучше этого. А может, даже и хуже. Здесь хоть ипотеки нет…
Поворачиваю из очередного переулка на широкую (по местным меркам, конечно), улицу. Хорошая улица, богатая, торговая, не то что та, на которой трактир «Сонная девка» расположен. Здесь присутствуют сразу несколько торговых заведений: скобяная лавка (стало быть, продают всякие замки, крючки и скобы), пекарня, мясная лавка и магазин одежды. В скобяную лавку мне покамест не нужно, а вот все прочие заведения посетить будет нелишним.
Есть сильно хочется, но первым делом решаю зайти в магазин одежды. Если куплю в пекарне булку, а в мясной лавке ломоть колбасы, есть риск, что меня в торговую точку с предметами гардероба просто-напросто не пустят: скажут, жиром перепачкаешь, пшол вон.
Отворяю приличного веса дубовую дверь в магазин одежды, вхожу. Внутри крепко так пахнет полынью: очевидно, используют это растение для избавления от моли и других насекомых. Продавца не видать за многочисленными вешалками с одеждой разного фасона.
– Эй, – кричу. – хозяин!
Из-за вешалки выходит женщина, одетая весьма нетипично для здешних мест. Обтягивающие брюки, высоченные сапоги из качественной кожи, черный корсет из какого-то прочного материала. Из глубокого выреза корсета виднеются два бледно-розовых холмика. На поясе – кинжал и кошелек. Лицо женщины вроде бы молодое, – лет тридцать, вряд ли больше, но волосы удивительного, пепельно-серого цвета.
– Цыга?
Рука этой садомазоторговки тянется к кинжалу, я понимаю, что представителей моей расы здесь не жалуют.
