– Маха, возьми эти деньги. С сегодняшнего дня и до тех пор, пока я остаюсь монахом, я не буду ни принимать деньги, ни пользоваться ими. Ты будешь свидетелем этого решения.
– Лучше сбереги их, друг мой. Они могут тебе понадобиться, пока ты занимаешься изучением Дхаммы.
Досточтимый маха не хотел принимать деньги. Он явно был смущён этим предложением.
– Зачем тебе терять все свои деньги? – спросил он.
– Не беспокойся за меня. Прошлой ночью я принял окончательное решение.
С того дня, как он взял мои деньги, между нами как будто бы пролегла пропасть. Мы больше не понимали друг друга. Но до сего дня он остаётся свидетелем моего решения. С тех пор я действительно ни разу не использовал деньги; ничего не покупал и не продавал. Я полностью отказался от денег. И я постоянно беспокоился о нарушении этого обета, хотя поводов для этого и не было. Внутри я пребывал в медитации, и мне больше не нужны были материальные ценности. Мне они казались каким-то ядом. Если дать яд человеку, собаке или любому другому живому существу, то это неизбежно приведёт к страданиям или даже смерти. Если мы чётко понимаем это, то будем делать всё возможное, чтобы не принимать этот «яд». Если мы ясно видим его вред, то отказаться от него не так уж и сложно.
Что касается еды, которую предлагали мне в качестве подношения, если у меня были какие-либо сомнения по поводу этой ситуации, то я от еды отказывался. Вне зависимости от того, насколько хороша и вкусна была еда, я не притрагивался к ней. Возьмём, например, малосольную рыбу. Предположим, вы живёте в лесу и ходите за подаянием в соседние деревни, где вам подносят только рис и малосольную рыбу, завёрнутую в листья. Когда вы возвращаетесь в своё жилище и разворачиваете свёрток, то обнаруживаете, что там малосольная рыба. В таком случае смело её выбрасывайте! [46] Лучше поесть одного риса, чем нарушить правило винаи. Вот так надо себя вести до тех пор, пока вы не будете уверены, что понимаете принцип винаи. Тогда всё будет гораздо проще.
Если другие монахи хотят поднести мне какие-либо вещи: чашу, бритву или что угодно ещё, – я не принимаю их, если не уверен, что подающий является таким же практикующим и придерживается тех же стандартов винаи. Почему так? Как можно доверять тем, кто не практикует сдержанность? Они могут сделать что угодно. Те монахи, которые пренебрегают сдержанностью, не понимают значимости винаи, поэтому может случиться так, что они добыли все эти вещи неподобающим образом. Вот до такой степени я скрупулёзен, когда дело касается винаи.
В результате другие монахи стали смотреть на меня косо. «Он сторонится нашего общества, не хочет быть частью целого». Но я оставался непоколебим. «Станем частями одного целого, когда умрём, – думал я, – потому что в то время мы все будем в одной и той же лодке». Я мало взаимодействовал с другими и очень мало разговаривал. Если другие критиковали такой мой подход к практике, я не обращал на это внимание. Почему я так поступал? Потому что, если бы я начал им объяснять, они бы всё равно не поняли. Они ничего не знали о том, как надо практиковать. Это как с мирянами – вас приглашают на церемонию погребения, а кто-нибудь из участников говорит другим: «Не обращайте внимания на то, что он отказывается брать деньги! Просто молча засовывайте их ему в сумку, так, чтобы он не видел»[47]. Тогда я говорю им: «Эй, вы что возомнили? Вам кажется, что я умер или нахожусь без сознания? Если кто-то называет алкоголь нектаром, это ещё не значит, что так оно и есть, знаете ли. Но когда вы хотите напиться, то сразу начинаете называть алкоголь нектаром. Ну хорошо, идите пейте свой „нектар“. Мне иногда кажется, что вы все с ума посходили!»
