Читать онлайн Арнольд Малыгин - Нелюди (сборник)

Издание электронной книги:

Проект электронного книгоиздания «Атанор» (atanor-ebook.ru)

2018

© Малыгин А. Г., 2018

© Верстка, дизайн обложки. ИП Бастракова Т. В., 2018

Разбудил меня собачий визг и потом затих. Опять соседский щенок спать не даёт, беспокойный какой. Его соседи недавно взяли и не смотрят за ним. Обычно я встаю рано, выгуливаю собак, а тут что-то разоспался в воскресенье. Сквозь сон посмотрел на часы: было где-то около семи утра, и я опять уснул. Если бы я встал в это время или, как обычно, в шесть утра, может ничего бы и не произошло.

Вторично меня разбудил истошный, сварливый крик женщины: «Что натворили твои собаки! Иди, забирай своих собак!» Такое было уже не раз. Я оделся и вышел. Соседка, проживающая через дачу от нас, кричала, что мои собаки задавили всех их кроликов и крольчат. «Мои собаки в вольере», – отвечал я ей. Но она и слышать не хотела, продолжая кричать. Несколько дней назад соседка так же нападала на меня, но тогда я повёл её к своему вольеру, где спокойно сидели мои собаки. Дверь была закрыта на задвижку. Соседка ушла ни с чем, недовольная, что опростоволосилась.

Изгороди, расположенные на берегу озера Хатынг-Урях и отделяющие дачи друг от друга, не доходили до воды. Бродячие собаки свободно ходили вдоль берега и могли легко попасть на любую дачу. Несмотря на это, соседка со злобой и руганью напала на меня. Стала требовать, чтобы я взглянул на творение моих подопечных. Прежде чем идти, я осмотрел вольер, где содержались мои собаки. Дверь была открыта. Охотничьей лайки по кличке Норка и её дочери Мышки в нём не оказалось. Пришлось пройти к соседям. Для этого нужно было пересечь соседний участок и пройти две калитки. Этими калитками пользовались очень редко, и они были плотно закрыты. Пока шёл, думал, неужели мои собаки могли задрать кроликов? Как они могли попасть туда? И кто мог открыть дверь вольера? Если это дело моих собак, то мне придётся несладко.

Когда подошёл к ним, увидел тревожную картину: возле вольера стояли пожилые мужчина и женщина, молодая пара супругов и их дочь лет пятнадцати. С красными лицами, с озлобленным и в то же время испуганным видом глядели на меня. Сердцем учуял что-то неладное. Не обманули меня предчувствия, отшатнулся назад от увиденного и остолбенел! За сеткой, ограждающей вольер, окровавленные и обезображенные, валялись в лужах крови мои питомцы, и среди них лежали кролики. Земля вокруг была залита кровью. К вольеру стояла прислоненная, испачканная кровью лопата, видимо орудие расправы, и табурет. У меня резко защемило сердце, перехватило горло, и слёзы выступили на глазах. Мне, молодому здоровому мужчине, ничего не стоило наброситься на убийц и избить их. Но, как человек, я не мог пойти на такое. Зачем же столь жестоко расправляться с беззащитными животными?

Я представил, как Норка металась в огороженном пространстве, а так называемые помощники убийцы подталкивали её длинными палками к пасти смерти. Палач, стоя на табурете и перегнувшись через ограду вольера, беспощадно бил, бил, бил её лопатой. Лопата соскальзывала с тела, рассекала кожу, обнажая плоть. Вся в крови, собака забивалась в дальний угол вольера. Но и там она не находила спасения. Помощники кровавой расправы безжалостно колотили её палками, подгоняя загнанное животное к смертельной гильотине в виде лопаты. Её дочь Мышку ждала такая же участь. Мне не хотелось верить в жестокость женщин и ребёнка. Чем они руководствовались в этот трагический момент? Разве им что-либо мешало остановить разъярённого мужика? Или в них вспыхнуло стадное чувство разъярённой толпы? Неужели столько звериного скрыто в человеке? Меня это убило… С виду порядочные люди, не один год жили по соседству… Как-то молодую чету даже вытаскивал из грязи, застрявших на их автомашине. Дело же могло решиться совсем иначе. Мы ведь не зверьё…

Открыл дверь вольера, поднял Норку с земли и понёс на руках бездыханное, окровавленное тело преданного друга, незаменимую спутницу наших охотничьих странствий. Нёс её, и слёзы от досады и боли не в силах был остановить, как не в силах был предупредить и защитить своих питомцев от рук двуногих хищников… Что же ты, моя подруга, не пала от когтей медведя или копыт сохатого, а оборвалась твоя жизнь так мучительно и нелепо от рук человека? Сколько раз ты, жертвуя жизнью, спасала меня от медведя, выводила меня тёмными ночами к избушке, вела по тонкому, неокрепшему льду? Вялое, мокрое от крови тело молчало, как бы упрекая меня: «Где же ты был, мой хозяин, когда свершался жестокий суд над моей жизнью?! Бывало, спасал меня, ползком вытаскивая из-подо льда, вылечивал кровавые раны после жестокой схватки с медведем… Что же ты?..» Но что я мог сделать? Встал бы я утром как обычно, мог бы пресечь трагедию? Вопрос, который будет преследовать меня в течение оставшейся жизни…

Вернулся за Мышкой. Прошёл в вольер, отворил вторую дверь, разделяющую вольер на две части, где лежала моя собака. «Мышка, моя Мышка, – стучало в голове, – как же нелепо и трагически прервалась твоя молодая жизнь». Прошлой осенью она подавала хорошие надежды, загоняя самостоятельно соболей. На ней прервалась родословная моих отличных охотничьих собак. Отец её, Дымок, бесстрашно лез в медвежью берлогу, загонял по семь соболей в день, останавливал сохатых. Вряд у меня ещё будут такие собаки…

До сих пор остаётся загадкой, кто открыл дверь вольера и как они попали к кроликам? Как они проникли в две закрытые вольеры, разделённые между собой загородкой, а там в две кладовки с закрытыми дверями, где находились кролики? Крольчата же ещё были в ящике, прикрытым тяжёлой крышкой. Если бы собаки перепрыгнули через ограждение вольеров, то они тем более могли выпрыгнуть обратно. Вопросов неясных множество, а ответов на них ни одного. И зачем соседям убивать моих собак? Если они задавили кроликов, то я бы возместил им их стоимость и инцидент на этом разрешился бы.

Собак я своих похоронил в сосновом лесу, в их родной стихии. Сосны шумят над ними, выпадает и тает снег, шумит ручей, навевая тоску о славных охотах с моими питомцами… И кажется, вот-вот из-за кустов выбежит запыхавшаяся, радостная Норка, а за ней следом бежит, изо всех сил стараясь не отставать от матери, ещё маленькая Мышка…

Охотничьи собаки в нашей семье содержатся давно. Вначале я подбирал красивых лаек с отличной родословной, но, как правило, они долго не держались. На них был большой спрос у охотников. В те времена хорошие собаки были редки, и их просто воровали. Поэтому стал придерживаться принципа, что собаки не столько должны быть красивые, сколько у них должны быть отличные рабочие качества. С тех пор я стал держать не очень чистокровных лаек, а больше похожих на местных, якутских, собак, на высоких ногах, и они меня никогда не подводили, хотя были у меня и красивые.

Щенка я взял у соседа по дому, чтобы не было смешения кровей. Выбирал его по основным принципам, которые существуют у держателей собак. Щенок должен быть крупный, тот, кто быстро находит самый питательный сосок – это задний, – кто далеко уползает от гнезда и самостоятельно возвращается обратно, доминирует среди всех щенков, рычит, лает. Выбрал для себя белого. Сохатые не очень боятся белых собак, может быть думают, что это зайцы, которых они постоянно встречают в лесу. Щенка назвали Норкой.

Чтобы из щенка выросла хорошая охотничья собака, его с малого возраста необходимо водить в лес. Поэтому при первой возможности с Норкой отправлялся в лес. Тем более наша дача располагалась недалеко от горы в местности Хатынг-Урях. Поднимался на гору и следил за ней, как она ведёт себя в лесу. Со временем Норка начала помаленьку шустрить, убегать по заячьим тропам в чащу, лаять на бурундуков, бегать за вспугнутыми рябчиками. Я поощрял её во всех её охотничьих порывах. Заметил, что она поднимает нос кверху и принюхивается. За другими щенками, воспитываемыми ранее мною, я этого не замечал. Верхочутая, однако, будет. Так издалека чуяла грибников, предупреждая меня об этом.

Приближался охотничий сезон, и я решил взять с собой Норку. В это время ей исполнилось семь месяцев. Мои охотничьи угодья располагались далеко, добираться до них нужно было пешком несколько дней. Основной добытчик тогда у меня был Дымок. На переходе до очередного места ночёвки Дымок раз по пять облаивает белок. На третий день Норка поняла, что это значит, и стала помогать ему. Один раз сама загнала белку. Белок не стрелял, они ещё не выходные, но полаять ей давал. В одном месте, когда спускался по ключу, Дымок облаял сохатых, поднял с лёжки метрах в ста от меня. Я снял понягу[1] и пошёл на лай. Но тут раздался визг – это Норка опередила меня. Прибежала, вспугнула их и с визгом помчалась за ними. Дымок на протяжении долгого пути неоднократно облаивал сохатых, Норка вспугивала их и визжала от досады, что не может угнаться за ними. Иногда очень долго пропадали, я уже подумывал, не потерялась бы она, но через час возвращается Дымок, а затем прибегает она. Уж очень неравнодушна она оказалась в таком возрасте к сохатым, сделал я для себя вывод.

Прибыли мы в свои охотничьи угодья, и начались наши лесные будни. Дымок загнал первого соболя, и я, чтобы Норка его заметила, стал стучать топором по дереву. Соболь забегал, на лиственнице его хорошо было видно. Увидев соболя, Норка с удовольствием стала подлаивать. Привязал Дымка к дереву и подстрелил соболя. Норка его схватила и стала трепать. Первого соболя обязательно надо дать потрепать молодой собаке, чтобы она поняла, что от неё требуется.

Потихоньку начинаем добывать соболей. Норка убегает за Дымком, когда он идёт по следу, но потом возвращается и идёт недалеко от меня. К копытным она неравнодушна. Уходит самостоятельно по сохатиным и оленьим следам, а я долго жду, пока она вернётся. Иногда и Дымка за собой увлекает, отвлекая его от основной работы. Точно, сохатятница будет, лишний раз убеждаюсь я.

Иногда Дымок догоняет соболя очень далеко. Кручу головой в разные стороны и ничего не слышу. Норка тоже стоит, слушает, потом устремляется прямиком в одном направлении. Я догадываюсь, что она услышала лай Дымка и мчится туда. Иду по её следу и через некоторое время слышу лай Дымка и повизгивания Норки. Если бы не она, то долго бы мне пришлось ходить, пока сам бы услышал его лай.

Был и у неё самостоятельно загнанный соболь. Дымок ушёл далеко по соболиному следу, а Норка крутилась возле меня. Иду и замечаю свежие отпечатки соболиных следов. Прошёл по ним немного, как вдруг Норка завизжала метрах в десяти от меня. Я даже вздрогнул от неожиданности. Видимо, соболь выскочил из норы и с испугу заскочил на пенёк. Норка беснуется вокруг пенька, с азартом скачет на него, лязгает возле соболя зубами. Соболь не вытерпел такого натиска и перескочил на тонкую лиственницу, и еле держится на ней. Стряхиваю его на землю. Норка схватила соболя и начала трепать. На эту суматоху примчался Дымок и тоже хватает соболя. Собаки до того злые на соболя, и так просто забрать его у них невозможно. Тянут его в разные стороны. Соболь очень крепок, и порвать они его не могут. Никакие просьбы отдать его мне не помогают. Я хватаю соболя, поднимаю его вместе с собаками на плечо, Дымок висит впереди, Норка сзади. Кое-как разжимаю зубы Дымку, прижимаю соболя с Норкой к груди и тоже разжимаю ей зубы. Соболя быстро прячу за пазуху. Собаки не понимают, куда исчез соболь. Прыгают вокруг меня, подбегают к норе, бегают по следам, куда, думают, он исчез? Чтобы они успокоились, показываю им соболя и прячу в рюкзак. Собаки обнюхивают рюкзак, толкают его носами. Достаю приготовленное для таких случаев угощение и даю им. Очень доволен Норкой, наконец-то её собственный соболь!!! Вот и воспитал новую соболятницу. Постепенно стала самостоятельно искать соболей, но Дымок шустрее и уходит далеко вперёд. Но она уже скачет за ним до конца, не возвращается, как прежде, ждёт, когда я подойду.