— На здоровье.
Провожаю ее и набираю номер Кирюхи. Человека, который может достать все, даже луну с неба. За определенную сумму.
— Здорова. Чем могу? — раздается в динамике его бодрый голос.
— Привет. Мне нужен комп. Сильно бюджетный, но с топовыми параметрами.
— Это даже звучит как-то глупо, не находишь, — стебется он, как будто я и сам не понимаю, что хочу невозможного.
— Ты же все можешь, — раззадориваю его, чтобы появился стимул сотворить чудо.
— Льстишь, а приятно, — хмыкает Кир. — Насколько бюджетно?
— В сотку деревянных хотелось бы уложиться…
— Мда… — тянет он задумчиво. — Глеб, ты прям сверх какие-то задачи ставишь.
— Надеюсь на тебя.
— На связи.
— Давай.
Сбрасываю звонок и листаю список контактов, обдумывая, к кому могу еще обратиться за помощью. Список не так велик, на самом деле, но главное — в минус не ушел, и это приятно греет душу.
4. Глава 3 Алена
Едва успеваю снять пальто и поздороваться с коллегами, как директор вызывает к себе в кабинет. Придется изменить нашему утреннему ритуалу и обойтись без кофе. Под сочувствующие взгляды подруг выхожу из учительской и спускаюсь на первый этаж. Серафима Васильевна просто так дергать не станет. Что ей, интересно, понадобилось, да еще так срочно?
Негромко стучу в дверь и, получив разрешение, вхожу в кабинет. Серафима Васильевна сидит за своим столом, окидывает меня небрежным взглядом поверх очков и кивает на свободный стул напротив. Послушно исполняю.
— Алена Сергеевна, — она наконец отрывается от монитора и убирает очки наверх, — вот, ознакомьтесь с личным делом. Это ваш новый ученик, — протягивает мне папку с документами.
— Серафима Васильевна, пожалейте, — обреченно стону я. — Куда мне новых, я со старыми-то едва справляюсь.
Я почти не лукавлю. Двадцать восемь детей, считающих себя взрослыми. Каждый со своим характером, принципами и прочими заморочками. Год мы с ними притирались и только-только установили шаткое перемирие. От одной мысли о дополнительном ученике становится дурно.
— Не преувеличивайте. — Директор снисходительно усмехается. — У вас образцово-показательный класс, и дисциплина на высшем уровне.
Конечно, а чего мне это стоит, никто не знает. Один учебный день отнимает просто колоссальную дозу сил и энергии. Но, справедливости ради, и удовлетворение я получаю неслабое, и отдача от детей тоже есть. Не от всех, да. Но большинство все-таки адекватные и все понимают.
— Отказаться я, конечно, не могу? — уточняю на всякий случай, хотя и так знаю ответ. Одиннадцатых классов у нас всего два. В физмате у Нонны Витальевны тридцать человек, а это значит, что еще одного она не возьмет. Упрется рогом. Стрелки сошлись на мне. Я же молодая, вывезу…
— Не можете. — Серафима Васильевна по-доброму улыбается. — Но посмотрите на ситуацию с другой стороны. Мальчик из элитной школы, уровень знаний высок, будет вам медалист.
— Как же его к нам занесло?
Заинтересовали. Открываю папку с личным делом и мельком пролистываю документы. Видимо, какой-то мажор. По спине ползут колючие мурашки. Зябко веду плечами, избавляясь от неприятных ощущений. С некоторых пор у меня аллергия на мажоров. Личное и тотальное неприятие как класса.
— Нас с вами это не касается, — осаживает меня директор, и она права.
Личные причины и обстоятельства меня как учителя должны интересовать в последнюю очередь. Но я не могу оставаться безучастной. Профдеформация еще не прошлась по мне в полной мере. А «личное» неожиданно выпячивается наружу.
