Немецкая катастрофа. Размышления и воспоминания - страница 4

Утверждая все вышесказанное, мы не отказываемся от примата истории духа в изучении прошлого. Мы различаем в истории причины и ценности, пытаемся в полной мере понять действие даже самых простых и грубых факторов – в данном случае давление новых масс на старое общество, – однако лишь потому даем себе труд изучать их, что речь здесь идет в конечном счете о судьбе больших духовных ценностей Запада. Сегодня, когда эти ценности находятся в смертельной опасности из-за только что пережитой катастрофы, нам следует вдвойне обратить внимание на сокрытые в темноте элементарные основы, из которых произрастает все величественное и священное в западной и в особенности в нашей собственной национальной культуре. И когда мы говорим о «причинах», связывающих между собой условия и ценности, мы не имеем в виду нечто механическое, а затрагиваем глубокие и загадочные жизненные взаимосвязи.

Мы говорили об отношениях, возникших между двумя большими волнами XIX века – социалистическим и национальным движением. Предрекавшийся вождями социалистического движения большой переполох – скорая и окончательная революция – пока не случился, поскольку национальное движение смогло заявить о себе и распространиться вширь. Оно переросло в национализм, а у великих держав в империализм, и к концу XIX века находилось на крутом подъеме. Национальные экономики конкурировали между собой, люди беспокоились за жизненное пространство для будущих поколений. Усиление военной и морской мощи, приобретение колоний, распространение заморской торговли стояли на повестке дня. Post equitem sedet atra cura[7], – писал молодой одаренный экономист Пауль Фойгт в «Прусском ежегоднике»[8] за 1898 год. Он имел в виду в первую очередь экспортную индустрию, которая с лихорадочной поспешностью осваивала мировые рынки, однако уже принимал в расчет возможность английской блокады Германии с последующей разрухой в стиле Тридцатилетней войны и русским владычеством над нами. С начала ХХ века развитие шло в сторону войны за то, кто получит самое обширное место под солнцем. Вожди социалистического движения неустанно выступали против этой тенденции, но не сумели ее остановить. Не социализм, а империализм стоял на повестке дня мировой истории к моменту начала Первой мировой войны.

Исход этой войны стал мощным ударом для империалистической идеи. Она потерпела поражение как в России, так и в Германии в своих попытках оттеснить социализм и использовать миллионные армии – этот примечательный итог быстрого увеличения населения Запада – для достижения целей националистической буржуазии. Вновь поднялась могучая социалистическая волна, в первую очередь в России, где она превратилась в коммунистический большевизм. В Германии, напротив, пришедшие в 1918 году к власти социалисты приняли скорее мелкобуржуазный облик, подчеркивая демократическую часть свой программы и отказавшись от всех империалистических целей националистической буржуазии. В победивших державах Западной Европы и Северной Америки после всех военных успехов не произошло столкновений империалистической и социалистической идеи. В общем и целом крупная буржуазия сумела сохранить здесь свои позиции.

Однако можно ли было надолго разделить две большие волны Запада? Были ли они обречены находиться в борьбе и противоречии друг с другом, могло ли произойти их внутреннее соединение? Неудачная попытка такого соединения должна была обернуться большим несчастьем для страны и всего мира – что и случилось во Второй мировой войне. Но нужно признать, что обе волны – национальное движение не в меньшей степени, чем социалистическое – имели в основе глубокое историческое право. Они не являлись, как можно было бы заключить из Буркхардта, лишь побочными результатами разнообразных человеческих страстей. Они представляли собой инстинктивные попытки решить проблемы человечества, возникшие в результате неслыханного в мировой истории роста населения. К примеру, даже в империализме, нарушителе мирового спокойствия, мы видим разумное зерно – заботу об экономических основах существования собственного народа. Похожее беспокойство жило и в социализме, который, однако, искал совершенно иной выход. Но отложим поиск ответа на вопрос о возможности сочетать притязания двух волн и посмотрим на реально предпринятые попытки соединить их друг с другом. Ограничимся экспериментами, предпринятыми в Италии и Германии.