– Один из напавших перед вами, – возвысил голос великий князь. – В том обозе было зерно весенней дани. Зерно, которое не будет засеяно, не взойдёт и не накормит вас и ваших детей.
По людскому морю побежал ещё более гневный ропот. Дарьян услышал, как совсем юный мальчишка, протиснувшийся к помосту ползком, прошипел: «Умри! Умри проклятый!» – и погрозил подземцу кулачком.
По торжественной резной лестнице невероятно легко и упруго для столь тяжёлого сложения с галереи спустился сам великий князь, взошёл на помост.
Один из воинов тут же вздёрнул связанные за спиной руки пленника, отчего тот мотнулся головой вниз. Другой спешно отбросил с подставленной шеи сальные чёрные лохмы. От князя, от его каменного взгляда, от расправленных плеч, исходила такая сила, что воины, как подметил Дарьян, чуть съёжились, отстранились.
– За содеянное ты будешь предан смерти, – провозгласил Сивояр, вытянул из богатых ножен меч. – На то воля Бога, светлых владык, и моя, княжеская, воля.
Привычным быстрым движением меч с оскаленным псовым оголовьем невысоко взлетел – по светлому лезвию пронёсся красноватый блик – а потом сорвался вниз.
Чёрная лохматая голова до ужаса послушно сорвалась, закувыркалась по доскам, чертя на них алую дорогу, щедро во все стороны окропляя.
Обезглавленное тело ткнулось в помост. Из перерубленной шеи хлынула красная живая река. Дарьян вспомнил вкус, вспомнил тошноту и страх, закрыл глаза.
На его плечо опустилась ладонь.
– Дурно, что ли? Неможется? – участливо поинтересовался Войко – единственный уцелевший из отряда Быляты.
Дарьян отрицательно мотнул головой. Вскоре толпа зашевелилась, люди потянулись прочь.
Вечером, перед закатом в хлев ворвался запыхавшийся взволнованный мальчишка. Дарьян подумал, пожар в городе, но оказалось другое:
– Великий князь за стол зовёт!
– Меня?! – изумился Дарьян.
– Всех плугарей, которые дойти смогут!
В пиршественный зал княжеских хором Дарьян вошёл одним из последних и несказанно этому обрадовался, Былята и Войко уже здесь, значит, не придётся искать где сесть, а потом повинно кланяться, если займёт чьё-то место.
У стены против входа ещё пустовал, ждал великого князя украшенный богатой резьбой стол. Он был шире и выше остальных, что стояли к нему торцами в четыре ряда. В отсутствие князя народ разговаривал, шумел.
На стенах, колоннах, скамьях, внутренних наличниках – всюду вилась искусная резьба, нетронутого куска дерева не найти. Кудрявая растительность, животные и птицы, десятки Симарглов в образе пса с крыльями. У плугарей всё было меньше, скромнее, проще. В таких богатых хоромах Дарьян ещё не бывал. Разве что в детстве, с отцом, но о том помнил вспышками, и воспоминания походили на сны.
Неожиданных гостей посадили достойно: в среднем левом ряду. Дарьян занял дальнее от главного стола место, за Былятой и Войко, как и положено младшему. Стал украдкой разглядывать ярскую знать и тут же столкнулся с озорными девичьими глазками.
За одним из столов напротив, но ближе к великому князю, сидели только женщины, и все – сказочно разодетые. Рукава исподних рубах шёлково блестели из-под коротких, до локтей, рукавов цветасто расшитых платьев. Отблески масляных светильников и свечей плясали на бусах, подвесках, перстнях. Из-за ослепляющего богатства, красоты и пестроты женщины казались недосягаемыми, манящими, притягивали взгляды всех мужчин в зале.
