Они попали в длинный коридор. Арки тянулись в беспросветный мрак, стены украшали спиралевидные узоры. Шахид Маузер остановился у деревянной двери и толкнул ее. Мия оглядела просторную комнату, отделанную красивым темным деревом, и при виде огромной кровати, укрытой роскошной серой шкурой, почувствовала, как заныло ее тело. Она не спала уже минимум две неночи…
– Твоя комната, аколит Мия, – объявил Маузер.
– А где буду жить я? – полюбопытствовал Трик.
– Дальше по коридору. Остальные аколиты уже поселились. Вы двое прибыли последними.
– И сколько нас всего? – спросила Мия.
– Почти тридцать. С нетерпением жду, когда мы узнаем, кто из вас железо, а кто стекло.
Трик кивнул на прощание и последовал за Маузером по коридору. Мия шагнула внутрь и кинула походный мешок у двери. Сила привычки заставила ее осмотреть каждый угол, ящик и замочную скважину. Напоследок она заглянула под кровать, и только затем плюхнулась на нее. Обдумав, насколько необходимо расшнуровывать ботинки, она решила, что слишком устала, а посему и так сойдет. Устроившись поудобнее на подушках, девушка погрузилась в самый глубокий сон в своей жизни.
Кот из теней сидел в изголовье кровати и наблюдал за ее снами.
– …Кто-то идет…
Мия проснулась от холодных слов Мистера Добряка, шептавшего ей на ухо. Она распахнула глаза и быстро села, услышав тихий стук в дверь. Девушка достала кинжал, смахнула волосы с по-прежнему забитых песком глаз. На секунду забыла, где находится. В своей старой комнате над лавкой Меркурио? В Ребрах, рядом со спящим младшим братом и родителями в соседней комнате?..
Нет.
«Не смотри…»
Мия неуверенно подала голос:
– Входите.
Дверь бесшумно отворилась, и в комнату вошла фигура в черной мантии, пересекла ее и встала у изножья кровати. Мия настороженно подняла могильную кость.
– Либо вы ошиблись комнатой, либо девушкой…
Незваный гость поднял руки. Затем откинул капюшон, и Мия увидела копну светлых локонов, а также знакомые глаза, пристально глядевшие на нее в прорезь черной ткани.
– Наив?..
Но это невозможно! Крюки кракена разодрали внутренности женщины в клочья. После двух перемен разложения под солнцем ее кровь должна была переполниться ядом. Как, во имя Пасти, она может быть жива, не говоря уже о том, чтобы ходить и разговаривать?
– Ты должна была умереть…
– Должна была. Но нет, – невысокая женщина поклонилась. – Благодаря ей.
Мия покачала головой.
– Ты не обязана меня благодарить.
– Не только благодарить. Она рисковала жизнью, чтобы спасти Наив. Наив не забудет.
Когда Наив достала из рукава нож, Мия отшатнулась, а Мистер Добряк раздулся в ее тени. Но женщина просто провела лезвием по ладони – и из пореза потекла кровь, капая на пол.
– Она спасла Наив жизнь. Поэтому Наив перед ней в долгу. И, на глазах у Матери Ночи, клянется своей кровью.
– Тебе не нужно этого делать…
– Готово.
Наив наклонилась и начала развязывать шнурки на ботинках Мии. Девушка ойкнула и спрятала ноги под себя. Тогда женщина потянулась к узлу на рубашке, но Мия отмахнулась от нее, отползла по кровати и подняла руки в защитном жесте.
– Так, а ну-ка послушай меня сюда…
– Она должна раздеться, – сказала Наив.
– Ты правда ошиблась девушкой. И вообще-то приличные люди сначала предлагают чего-нибудь выпить.
Наив уперла руки в бока.
– Она должна помыться перед встречей с Духовенством! Если Наив позволят говорить откровенно, от нее разит лошадьми и экскрементами, волосы жирнее, чем лиизианское сладкое мясо, а все тело покрыто запекшейся кровью. Если она хочет явиться на свое посвящение в Церковь Матери похожей на двеймерскую дикарку, Наив рекомендует сберечь всем время и сразу прыгнуть с Небесного алтаря.
