– Здесь мы таких не найдем, – сделав несколько жадных глотков из кружки и крякнув, сказал Барт. – Там дикари одни живут, их людьми-то не назовешь. Я как-то взял на абордаж судно с трюмом, набитым живым товаром. Прямиком с запада шли. Решил продать этих голубчиков в порту под Флобером. Так они по дороге друг друга сожрали. Хотя жратва у них была, – покачав головой, добавил он.
– Простите, господа, что вмешиваюсь, – раздался голос протирающего тарелки хозяина Таверны. – Краем уха услышал, что ищете кого-то с запада.
– Есть кто-то на примете? – спросил Гаспар.
– У нас редко бывают оттуда гости, разве что на потеху толпы привозят. Намедни видел как раз такого на площади. Сидел в клетке. Только вряд ли вы от него человеческую речь услышите. Одним словом – дикарь.
– Спасибо, уважаемый! Вы нам очень помогли! – засобиравшись, сказал крестоносец.
– Да что вы! Городские новости – часть моего меню, – улыбнулся тавернщик.
Спустя четверть часа Гаспар и его спутники были на городской площади. В отдалении, на эшафоте, чернел массивный квадратный силуэт на колесах. Видимо, это и была водруженная на телегу клетка, в которой держали дикаря. Шумная толпа горожан, сновавшая взад и вперед, не проявляла особого интереса к заключенному. По всей видимости, дикарь был здесь уже давно, и любопытство граждан к нему успело остыть.
Подойдя ближе, Гаспар вгляделся сквозь решетку. В центре клетки сидел изможденный полуголый индеец. Тело несчастного было покрыто ссадинами и ожогами от полуденного солнца. Рыцарь шагнул ближе к прутьям.
– Не подходить! – рявкнул стражник.
Скрестив на груди руки, шаркающей походкой к солдату приблизился Барт. Шепнув солдату что-то на ухо, пират потянулся к кошельку.
– Двадцать, – заложив руки за спину, произнес тот.
Не спеша пират отсчитал монеты и высыпал их в ладонь заговорчески осмотревшегося охранника.
– Валяй! – прохрипел Барт, взглянув на Гаспара. Рыцарь подошел вплотную к клетке и прислонился к прутьям. От живительной тени, так неожиданно легшей на его обожженное тело, узник открыл глаза.
– Эй, приятель, – начал Гаспар. –Ты, говорят, с запада. Не слыхал ли ты о Марканде?
Узник поднял усталый взгляд на крестоносца. Показалось, в безнадежной тоске этих глаз мимолетно вспыхнула искра жизни. Спустя мгновение узник снова помрачнел и опустил голову.
– Не хочешь говорить, – кивая, произнес Гаспар. – Понимаю, я ведь по другую сторону украденной у тебя свободы. Если это смягчит твою неприязнь, скажу, что я не один из них, – кивнув на глазеющих горожан, хмуро добавил он. – Я здесь чужак, как и ты. Марканд ищу не для себя, ей хочу помочь. Развернувшись в пол-оборота, Гаспар посмотрел на маленькую слепую Рахиль, с любопытством и осторожностью ощупывающую ржавое колесо телеги:
– Говорят, в Марканде ее можно вылечить.
Индеец взглянул на девочку и, зазвенев цепями, откинулся спиной на прутья.
– В Марканд вам никто дорогу не укажет. Никто не знает об этом месте, – не глядя на крестоносца, произнес индеец. – Вы никогда его не найдете.
– Откуда же ты про него знаешь? – испытывающе посмотрев на узника, спросил рыцарь.
– Когда-то я сам искал его и нашел, – опустив глаза, с какой-то глубинной горечью ответил тот. – Дорогу к Марканду указывают лишь духи.
– Смог бы нас отвести туда? – понизив голос, спросил крестоносец. Индеец многозначительно обвел глазами окружающую его клетку.
