Необычайные похождения с белым котом - страница 39



Надо ли объяснять, что маленькой золотой монетки в кармане стражника к этому моменту уже не было…

Глава четвертая, в которой Тимофей имеет успех, вмешиваясь не в свое дело, а мы, наконец, узнаем, зачем Гурагон пожаловал в город

19

Не прошло и недели, как о появлении Гурагона узнал весь город. Говорили, как всегда в таких случаях, разное, но в целом сходились на том, что ничего из ряда вон выдающегося не случилось. Видывали уже и не таких – нечасто, но видывали. Приезжали купцы из восточных стран и их, если только те сказывались христианами, пускали в город, разрешая оставаться в нем, пока не закончат дела. Продавать же свой товар они могли лишь членам купеческой гильдии, и кроме них никому. А стало быть, прибытие подобных гостей было городским торговым людям более чем на руку, ибо сулило дополнительный барыш. И потому приезд Гурагона не остался без внимания старейшин городской гильдии – их лишь немного смущала малочисленность прибывших: что ни говори, а четыре верблюда и четыре прислужника – слишком уж немного для столь важного и богатого купца! Впрочем, подозрительность старейшин развеял сам Гурагон, сообщив, что прибыл в город лишь с малой частью своего товара, опередив основной караван. И сделал это он потому только, что чаял-де засвидетельствовать свое почтение благородному графу – ибо наслышан был о том, что граф в это время живет в своих городских владениях. Ответ этот в полной мере удовлетворил купеческих старейшин – они приняли от него дары учтивости, после чего позволили Гурагону и его людям расположиться недалеко от рынка, в специально предусмотренном для таких случаев амбаре.


Обустроившись на новом месте, Гурагон, однако, не поспешил открыть любопытствующим взорам горожан привезенные издалека товары. Несколько дней он расхаживал по городским улицам, заводил разговоры с людьми на рынке и на Ратушной площади – словом, вел себя так, как ведет себя человек, которому некуда торопиться. На четвертый день утром один из молодых погонщиков верблюдов появился у входа в графский дворец. Поклонившись привратнику, он сообщил, что его хозяин, продавец пряностей и драгоценных камней, находясь в разных землях и владениях, от многих людей слыхал о благородстве и великом уме графа, и по этой причине, прибыв в город, тотчас же покорно просит позволить ему засвидетельствовать графу свое почтение. Привратник окинул погонщика медленным оценивающим взглядом, после чего, не произнеся ни слова, захлопнул дверь прямо перед его носом. Погонщик, однако, остался на месте – и ожидание его вознаградилось: не прошло и часа, как дверь приоткрылась вновь и тот же привратник поманил юношу пальцем.

«Эй, ты… как тебя там… подойди-ка сюда!..»

Погонщик послушно приблизился.

«Запомни хорошенько и передай своему хозяину: наш господин соблаговолит принять его завтра, за час до полудня – если только не возникнет других, более важных дел и если будет у него с утра подобающее настроение».

Сказав это, привратник тут же захлопнул дверь вторично, не поинтересовавшись даже, разобрал ли его слова тот, кому они были адресованы.


На следующее утро, часа за два до полудня, Гурагон появился на площади перед графским дворцом. Он был верхом – на своем великолепном скакуне. Следом двое молодых погонщиков вели верблюда, к спине которого было приторочено что-то громоздкое и длинное. Маленькая процессия остановилась возле дворцовых ворот, после чего один из погонщиков забежал вперед и несколько раз ударил об их створку специальным чугунным молоточком, прикрепленным к замковой дужке.