Поставив на стол самый тяжёлый свёрток, в котором, как догадалась Катя, находилась посуда, и сняв упаковку, она обнаружила эмалированный чайник, маленький фаянсовый чайничек с розовыми цветочками и четыре чашки с блюдцами того же узора, шесть глубоких и столько же мелких тарелок с голубыми полосками по краям, а также ножи и вилки с деревянными ручками, три большие и три маленькие алюминиевые ложки, хороший кухонный нож. Рассматривая всю эту посуду, молодая хозяйка удовлетворённо кивала головой. Борис тем временем уселся на кровати, с удовольствием закурил папиросу из пачки, принесённой китайчонком, и наблюдал за хозяйничаньем своей жены.
Разобрав посуду, Катя вопросительно взглянула на мужа:
– Борис, всё это надо вымыть, а как, я не знаю. Где здесь берут воду? И потом мне… – она запнулась, слегка покраснев.
Борис понял, что речь идёт об «удобствах», которые теперь являются непременной частью каждой квартиры, а тогда находились далеко не в каждом доме. Он смутился: договариваясь с хозяйкой о комнате, он, конечно, ни о каких «удобствах» и не думал.
– Катя, ты уж поговори об этом с пани Ядвигой сама…
Как ни велико было смущение Кати, она поняла, что с женщиной, очевидно, вести переговоры об этом придётся ей. Махнув укоризненно на мужа рукой, она вышла на кухню. Через несколько минут вернулась:
– Знаешь, Борис, а в этом доме есть водопровод, и кран от него находится в кухне, почти рядом с нашей дверью, а мы и не заметили! Там можно брать воду, мыть посуду, там же будем и умываться.
Она снова слегка покраснела и продолжила:
– А всё остальное тоже недалеко. Вон, посмотри в окно, прямо напротив, рядом со свиным хлевом, – после этих слов она не выдержала и засмеялась.
Через полчаса, когда Катя перемыла свою собственную посуду, вскипятила на постоянно топившейся в кухне плите свой собственный чайник, а Борис тем временем развернул и разложил на тарелки принесённые мальчишкой продукты, они продолжили свой прерванный обед.
В числе продуктов оказалось два сорта колбасы, сыр, сливочное масло, очень свежий чёрный и белый хлеб, сахар, какие-то конфеты и даже два пирожных. Когда Катя взглянула на всё это изобилие продуктов и вспомнила о том количестве посуды, которую она только что перемыла, у неё невольно мелькнула мысль, а сколько же это всё стоит. Она не замедлила спросить об этом Бориса, а тот даже и не подумал о стоимости. Он теперь считал себя таким богачом, получая 82 рубля в месяц, что был, кажется, готов закупить чуть не полмагазина Ли Фун Чана. Но он всё-таки взял положенный на окошко счёт и увидел, что покупки обошлись ему всего в 6 рублей с копейками.
Надо сразу сказать, что посуда и продукты стоили дороже, чем в других магазинах или у «Кунста и Альберса», но наценка была так невелика, а удобство от обслуживания так очевидно, что молодожёны были согласны жертвовать 25–30 копейками, которые им приходилось переплачивать, и всё время, пока они здесь жили, пользовались услугами этого лавочника. Тем более что продукты, доставляемые им, всегда были отличного качества, да и расчёты производились очень легко: он предоставлял неограниченный кредит.
Но мы немного забежали вперёд. В этот же день, с которого началось описание самостоятельной жизни наших героев, произошло ещё одно непредвиденное событие.
Обед затянулся до вечера. Они решили никуда не ходить и пораньше лечь спать. Катя заставила Бориса отвернуться, разделась и забралась в постель. Погасив свет, разделся и Борис. Ещё при укладывании Кати старенькая кровать угрожающе заскрипела, а когда в неё влез весивший 70 килограмм Борис, она с лёгким треском развалилась: ножки этой железной кроватки, рассчитанной, вероятно, на подростка и пережившей уже не одно поколение, не выдержали и разъехались в разные стороны. Естественно, что всё находившееся на ней – доски, железные перекладины, перина, подушки, простынь, одеяло и, наконец, наши незадачливые супруги – с довольно сильным шумом повалилось на пол.
