А дело было так: Знаменка’2015. Ночь на субботу.
Зашёл к соседям СПО «Кроха» в гости с этой книгой, там меня попросили книжки подписать. Беседа стихийно переросла в авторские чтения. Читаю и рассказываю свои истории, отвечаю на вопросы. Тут Марина встала с удобного раскладного кресла, после чего выяснилось, что последние 40 минут она сидела на свежайшем лаваше, и попой своей раскатала его в блин не толще миллиметра.
Все посмеялись и собрались выкинуть его в костёр, поскольку их тогда ещё много было. Не давленных.Секунд семь вспоминал, что где-то уже я это видел.
Говорю: – СТОП! СТОП! СТОП! Ну-ка дайте-ка его мне сюда.Изучил запаянный в заводскую плёнку рифлёный лаваш. Что-то он мне напоминает…
– ААА!!! Мысль! Слушайте! Предлагаю разыграть соседей. Это у нас будет маца, а мы будем изображать полевую синагогу. Я буду раввином Знаменским Аркадием. Нужны три добровольца, способные не ржать в смешной ситуации.Добровольцы нашлись. Дальше я разрезал полиэтилен, аккуратно посолил с двух сторон получившийся блин, просушил его над костром, упаковал обратно, взял троих парней, и пошли мы к отряду «Веста», что стоял рядом.
По пути я прокашлялся, настроил грассирующий звук “R”, пропел мотив от «7:40», чтобы речь лилась в виде напева на музыку, которой нет, и говорю Вестовцам: – Здrавствуйте! Мы – стrанствующиие евrеи. Пrишли угостить вас мацой. В Шаббат положено угощать неимущих евrеев мацой.
После чего совсем вкратце рассказал им про Исход, пустыню, солнце, белую муку на спинах и соль от пота.Вестовцы подивились произошедшему, но срубали всё за милу душу по кусочку на брата, и сказали, что это хорошо.Ну дык! Лаваш-то свежий. Плюс соль в тему. Да и вообще необычно, а ещё у них там пиво было, как я заметил.
Так-то на «Знаменке» среди присутствующих и одной-то коробки мацы не найти, даже если все 25 000 зрителей обойти и у каждого персонально спросить. А чтоб ею просто так угостили незнакомцев, да ещё евреи, это вовсе немыслимо.
В итоге теперь на «Знаменке» есть легенда про раввина Аркадия-Знаменского и его полевую синагогу.Откуда я про мацу в курсе – ею меня в Одессе угостила соседка тёти Нины. Я у ней тогда купил мешок сувениров, а она разоткровенничалась и рассказала мне, что Нына (с опаской посмотрела по сторонам) …это большая жЯба!
Но её муж Фыма…
– Ох… Фыма это тоска и зависть всего района!
И вот сегодня с утра слышит она как Нына “точит” Фиму, выговаривая его: – Фыма! – сказала она. – То, што ты творишь это ещё куда бы ни шло, но то ШТО ТЫ ВЫТВОРЯЕШЬ…
Одесса, кстати, произносится как Адеса.
С одной С и начиная на А. Так принято. Говорят там исключительно на русском, а мова считается языком скотного двора и “гутарят” на ней разве што приезжие колхозники, которых так и вычисляют, за глаза презрительно называя “рагулями”. В Одессе интересный говор. Вроде бы всё понятно, а сказано не пойми што и куда. Жванецкий так говорит.Я соседку тёти Нины тогда спросил: – А чего это Жванецкий ваш одесский стиль копирует в своих выступлениях?
Она аж как дышать позабыла: – Да ты шо? Он же одессит!
– Оппа… А я и не знал…
Наверху знаменитой Потемкинской лестницей запряжённые экипажи стоят. Туристов возят. Спрашиваю: – Почём?Одессит-извозчик отвечает: – Четырнадцать хривен.– А почему по четырнадцать, когда у всех по двенадцать?– Таки у меня кобыла Ксюша! Сможете потом всем говорить, что катались на Ксюше…Впрочем, вернёмся от Ксюши к ошибкам и исправлениям.Сергей Ш. прочитал книгу и сделал мне замечание, сказав, что Представитель «Аляй Телесин» про змею говорил не в отеле «На Московской горке», а на турбазе «Иволга», после чего напомнил подробности, которые я упустил.А дело было так: в середине февраля 2007-го я стоял утром на светофоре Крауля-Викулова, и в это время перед моим носом по направлению к Центру проехал красивый междугородний автобус Mercedes Delta Star 301 с двуглавым орлом и надписью на борту «Свердловская область».
