Как раз в это время многие животные и птицы спасались бегством, переходя из Старого Леса в Молодой. Никто не знал, почему случилась эта война, но между ними поселились страх и недоверие друг к другу. Каждый искал виновника в соседе или знакомом до тех пор, пока все не перессорились.
В конце концов, всё завершила Великая Буря. Тяжёлый ливень и град прибили к земле тех, кто умел летать, чудовищной силы ветер ломал вековые деревья, они падали и давили всех, кто был на земле, и так продолжалось несколько дней. Это было страшное время. После этого в Старом Лесу среди бурелома очень долго жили одни лишь большие лиловые Слизни. Медлительные и несообразительные, они питались болотной влагой и дождями, которые зачастили вскоре после Бури. Рядом со Слизнями никто не хотел жить, уж больно они обидчивы и самолюбивы.
Эхо той Бури коснулось и Молодого Леса. Поляны заросли бурьяном, Лес поднялся до облаков и листвой закрыл небо от животных. Первое дерево в Молодом Лесу, а это был Дуб, окружила Глухомань, непролазная чаща. Да и Дуб, говорят, выглядит неважно – ствол и крона крепкие, а вот корни за землю не держатся. Того и гляди – упадёт. В это время я и родился.
Одно хорошо – Летучих Мышей здесь никто не видел, и Филины в этом Лесу не встречаются. Все вернулись обратно в Старый Лес, наверное.
– Про Летучих Мышей правильно говоришь, Змей, – раздался рядом голос Ворона, – я в этом Лесу их не видел. Да и без них всё зверьё куда-то попряталось, никто не хочет носа показывать. Боятся друг друга по старой привычке… одна твоя семья размножилась по всему Лесу, все остальные разбрелись по окраинам. Ты вот что, Змей, хватит Степана тревожить попусту. И мне спать не даёшь. Пусть отдохнёт, и я пойду, подремлю.
Стёпка уже спал. Ему снилась мама. Она стояла у окна. И, как часто бывало по вечерам, глядя в окно, мама вытирала глаза платком.
Утро выдалось прохладным и свежим. Плотная лесная листва скрывала небо так, что было непонятно, взошло солнце или нет. Где-то высоко над кронами деревьев гуляло эхо далёкого раскатистого грома, так что наверняка небо было в тучах. Протерев глаза, Стёпка лежал на листьях, слушая гулкие раскаты. Он размышлял про дорогу домой, о которой говорил Степаныч. Какая она? И как её найти, если не знаешь, где её искать?
Подумав немного, Стёпка решил, что вернее всего будет подняться вверх по речке, откуда они со Степанычем приплыли на лодке. Такое простое решение понравилось ему, тем более что лодка была под руками. Стёпка сел и отряхнулся от листьев. Светляки, проснувшись, недовольно загудели. Он завернул их в большой лист и спрятал в карман. Змей приоткрыл глаз и посмотрел на Стёпку.
– Степаныч! Просыпайся…
Степаныч что-то промычал спросонок, повернулся к Стёпке спиной и, уютно поджав ноги, засопел дальше. Змей, широко зевнув, тоже закрыл глаз. Стёпка растерялся.
«Пусть спит…» – подумал Стёпка, и стал слушать далёкий гром. Сзади осторожно прокашлялся Ворон.
– Конечно, пусть отдохнёт. Мало ли что будет впереди… Лес нынче странный какой-то …
Стёпка вздрогнул. Неужели он стал думать вслух?
– Правильно Ворон говорит, – прошептал Змей, подползая к ногам, – из-за тебя вчера весь день и всю ночь провели в беспокойстве… Ты, Степан, только не обижайся, но о других тоже думай. О себе подумаешь в последнюю очередь. Ведь друзья, они важнее?
Стёпка, согласно кивнув, почувствовал вдруг, как уходит его время. Но его мысли перебил Ворон.
