Необжитые пространства. Том 1. Проселки - страница 13
Другой, внутригосударственной,
Ползущей захолустьем
Змеею искусной,
Как дарственность
Сатаны. Ведь Бог изгнан
И некому противостоять,
Защищать смердов.
Пахнет смертью.
Молится и плачет мать,
Космы седые слезами увлажнив,
А она еще молодая —
Сорок, а то и меньше.
Бессчетно подобных женщин
Несчастных, сынов потерявших,
Дочерей в городах и на пашнях.
Устала окраина. Вымоталась.
Центр лишь глянет вскользь,
Выматерится, плюнет: «Непогребенных сколь!»
А мать, постаревшая до неузнаваемости,
Кличет своих ласточку и соколенка.
Дочь-красавицу Матренку
Изнасиловали на займище,
И неведомо где теперь.
Сын в Туркестане охраняет чужую границу.
«Пташки мои да разлучные птицы!» —
Плачет мать. Зима. Распахнута дверь.
«Бывают странные мгновенья…»
Бывают странные мгновенья,
Хотя и повода-то нет,
Душа исполнится стремленьем
На изначально смутный свет,
И ты уже воспламенился,
Горишь и дерзко обуян
Тем завладеть, на что молился,
Про свой не помня скромный сан.
И вот на самом пике действа
Сознанье искра охладит,
И ты прислушаешься к сердцу, —
Как отчужденное, стучит.
«В саду материнском…»
В саду материнском
чего только не было,
Не для пейзажа красы,
Яблоки сладкие, кислые, белые
И с холодком от росы.
Груша в тернах,
а макушка их выше —
Ловко румянить жаре.
Разом плодов осыпалися «тыщи»,
Радость-то нам, детворе!
Мы набиваем карманы «конфетами»,
Даже в фуражки кладем.
А для утехи укладывает лето
Скирдами вызревший гром.
Тут и смородина возле Паники,
Томной рябины кусты.
До подбородка крупна ежевика,
Щавеля сочны листы.
Сада середку калина освоила,
Княжила тоже она.
В зимушку с ней
и оладушек соевый —
Эта еда так вкусна!
И слава богу,
в военную пору
От голодухи никто
Из братовьев не помер.
Было горя
Много.
И много ветров!
«Приласкал я ребенка чужого…»
Приласкал я ребенка чужого
Словом простеньким: «Здравым расти».
А мамаша топорно, сурово
Отвернулась. О боже, прости!
Будто я проходимец, пустышка,
Околотная, вредная тать!
А младенец – святая малышка —
Тянет ручки меня приобнять.
Ах и ox! Ничего не поделать,
Убеждать бестолково вдвойне,
Что осколки таскаю я в теле,
Не погиб на локальной войне.
И какие сомненья, вопросы?
Для мальчонки отрада одна —
Чтоб окно украшали морозы,
Чтоб была вся округа видна.
Чтоб отец был не пьяный, не хмурый,
Чтобы мать улыбалась всегда.
Чтоб сказал мне когда-нибудь мудро:
«Не беда, коли в жизни беда».
«Мы одиноки, мы в пустыне…»
Мы одиноки, мы в пустыне,
Вселенной хладною живем.
И может, завтра, может, ныне
Без содрогания умрем.
О чем жалеть, о чем нам плакать?
Совсем не лучше мы травы,
Которая загибла в слякоть,
Не ведая своей поры
Исхода, ветреной кончины
И бега звездных чуждых рек.
Нет мира злобы. Лишь лучина
Роняет отблески на снег.
И я умру, когда погаснет,
Когда щепа сойдет во прах,
И все на свете станет ясно,
В душе исчезнет подлый страх.
Дубинка
Русский мужик закачался…
Благо бы от вина!
С Русью едва не расстался.
Где она? И не видна!
А по тревожной равнине,
Злой непогодине в масть,
Прет, оставляя руины,
Алчно раззявивши пасть,
Всякая нечисть, как раньше,
Век или десять назад.
Жито топтали и пашни,
Избы сжигали подряд —
На лошадях и на танках,
С воздуха, суши, морей.
«Вывернем все наизнанку!»
Нету коварнее, злей
Вражьего ора на свете —
Зарится всяк на Сибирь.
Надобно только при этом
Им неохватную ширь
Кровью Ивана и Марьи
Густо навек обагрить,
Дабы едучею гарью
Всех до едина сгубить.
Похожие книги
В новую книгу прозы В. Ростокина вошли «Воскрешение сына», «Записки несчастного отца», Рассказы и очерки, Миниатюры. Первые две части сборника – это горькая исповедь отца, познавшего самое большое горе – потерю сына. Выстраданные автором, эти воспоминания вызывают глубокое чувство сопереживания, когда «говорить больно – только скорбеть».Как и в предыдущей книге «Бешеный волк» (Волгоград, 1994), автор продолжает размышлять о сложной, часто неблаго
Новый поэтический сборник члена Союза писателей России В. А. Ростокина органически связан с его предыдущими книгами: «Гроздья калины», «Дыханье поля», «Звуки росы», «Возлюби», «Лучина», «Смирение» (стихи, поэмы); «Бешеный волк», «Откровение блаженного» (проза); «Священное одиночество» (стихи, поэмы), «Царствие земное» (проза). Новые произведения, представленные в сборнике «Ожидаемое забвение», – очередной шаг к более глубокому осмыслению многих г
Стихи и поэмы, вошедшие в двухтомник «Необжитые пространства» известного прозаика и поэта В. А. Ростокина, о сельской глубинке. Только некоторые из них были ранее опубликованы в периодической печати. В своем творчестве автор живописно, афористично, мудро, с тревогой и надеждой отображает судьбы родины, земли, людей, живущих рядом с ним.
В новый сборник вошли стихи, в которых глубоко и образно отображена жизнь деревенских людей, связь автора с землей, Богом, природой.
Сборник юмористических и сатирических четверостиший, написанный членом союза писателей России с 2017 года. Автор 33 года отдал службе в армии, награждён боевым орденом и медалями, да и после службы работал, работает он и сейчас. И одновременно пишет стихи. Вот эти-то стихи и представлены на ваш суд. Кто-то скажет: это уже было! Игорь Губерман пишет в этом жанре, уже давно, и успешно пишет. Да, это так, и Владимир считает Губермана своим литератур
Лирические стихи, написанные автором с 2001 года по 2002, это период вдохновения и публикации стихов на литературных сайтах, в поэтических сборниках, участие в ЛИТО.
Сборник стихов. Начало СВО, гражданская лирика, философская лирика, религиозная лирика, любовная лирика. Поэма "Победители" в память деда старшего лейтенанта Черепанова Корнила Елизаровича, ветерана ВОВ, участников СВО.
Лучшая муза всей моей жизни, которой я написал за 10 лет 250 стихов.Бесконечно благодарен Богу за встречу с ней и вдохновение, а мышке – за хорошее отношение!
В красном углу ринга – философ Славой Жижек, воинствующий атеист, представляющий критически-материалистическую позицию против религиозных иллюзий; в синем углу – «радикально-православный богослов» Джон Милбанк, влиятельный и провокационный мыслитель, который утверждает, что богословие – это единственная основа, на которой могут стоять знания, политика и этика. В этой книге читателя ждут три раунда яростной полемики с впечатляющими приемами, захва
«Генерал и его армия» голосованием всех председателей жюри премии «Русский Букер» назван лучшим русским романом последнего десятилетия ХХ века. Наряду с главным вымышленным героем, советским генералом Кобрисовым, в романе действуют многие исторические персонажи, среди которых Сталин, Жуков, Хрущев, Ватутин… Особое внимание писателя привлекают фигуры немецкого генерала Гудериана и русского генерала-изменника Власова. Столкновение воль и характеров