Необжитые пространства. Том 1. Проселки - страница 5
Плетень последний наземь рухнул.
Грач долбит клювом ком сухой,
Как почерневшую краюху.
Половодье на кладбище
Если б видели вы, как кричали кресты,
Руки к небу вздымали из глуби,
И захлебывались с ними сирени кусты —
Перекошены ниточки-губы.
Обелиски ныряли – вон так с образком,
Там вон со звездою железной.
И окрест нарастающе властвовал гром —
Несравним со стихией небесной.
Наваждение? Кара? За сонмы грехов?
Не придумать суровее вживе!
Где могилы недавно погибших сынов
На чужой и неведомой ниве?
Где могилы отцов, матерей, стариков
И детей – от болезней скончались?
Лишь воды разрушительный яростный рев!
Это бедствие – только начало?
Этот зреющей скорой трагедии рок
Черной мрежью задушит селенья,
И поля, и дороги… заветный лужок,
Где я первое стихотворенье
Сочинил под диктовку мне родственных пчел,
Они тоже творцы «сладких строчек».
Я и впредь никуда не сбежал, не ушел,
Здесь взращал я словесный «росточек».
И взрастил. На Руси я приметный поэт
И прозаик отборного ряда.
Посылал я народу врачующий свет
И земную от Бога отраду.
Но поганая сила давила на жизнь,
Отравляла… И Русь покачнулась.
Суматоха в стране. Хоть ты как ни крепись,
А зеница-судьба отвернулась.
Мутный, грозный поток наседает, как смерч,
Ломит все на пути оголтело.
Стонет кладбище. Даже сегодня и смерть
Стала вроде бы как не у дела.
Океан разольется деяний крутых,
Будут плавать бумажки повсюду,
Сам Линкольн и весь Кремль на них…
И проявится профиль Иуды!
«Хоронили отца администратора…»
Хоронили отца администратора,
А кто он был? Прославленный генерал?
Простой обыватель? Механизатор?
Почему у станичников такое внимание снискал?
Народу столько, что даже при социализме
Не выходило на шествие 7 Ноября.
Я спросил у человека, стоявшего поблизости,
Он сказал: «А что тут лукавить зря!
Картина банальная, хоть и странная —
Сын не абы кто, а хозяин района всего,
Только подчиненных – считать устанешь,
Не придешь – «самодержца самого»
Оскорбишь, огорчишь… Разве можно!
Разве мягкий стул надоел и пресытился куском!
Прочим поглазеть – концерта дороже,
Дабы всласть посумерничать потом.
Кто как поймет, воспримет похороны —
Праздник придуманный или естество.
Видишь, венки, букеты от дома до дома,
А машин, автобусов уж точно за сто.
Я так понимаю, подобного народа
Нигде не сыскать. Возможно, на планете другой.
Он совершенно отлучен от Бога, от Природы,
Словно искусственно сделан чьей-то неверной рукой.
На лицах нет живых выражений,
А в середку тела вмонтирован механизм,
Накрутил пружину, и людишки без мучений
Всей массой идут назад в социализм.
А каково твое мнение, созерцая все это?
Не заблуждаюсь ли я, обидой тайной в поводу?»
Но тут ударил оркестр, и поднялся ветер,
И все заплакали, как в аду.
И только сын, администратор важный,
Окидывал взором орлиным, чтоб кого уличить
В неверности ему и отступничестве блажном.
А отец ни при чем тут – его бы похоронить…
Я – сосед их и родич
Не люблю половинки
От эпохи, довески.
Я живу по старинке,
По-деревенски.
Все складней убеждаюсь:
Не свильну я с дорожки.
На заре пробуждаюсь,
Выглядаю в окошко,
Улыбаюсь довольно —
Мир не сдвинулся с места,
Как же лепно, привольно,
Зачинать в пору песню!
Я мурлычу: «Ро-с-с-ия!
Не ковыль – рожь в степу!»
И стекают росинки
По живому стеклу.
Это только запевка,
А заначку не тронь!
Будет ладная девка
Да хмельная гармонь!
Не брешите, иуды,
Не толчитесь в Кремле!
Русь моя не убудет
На исконной земле.
И покуда не поздно,
Лишь в наметках «черта»,
Похожие книги
В новую книгу прозы В. Ростокина вошли «Воскрешение сына», «Записки несчастного отца», Рассказы и очерки, Миниатюры. Первые две части сборника – это горькая исповедь отца, познавшего самое большое горе – потерю сына. Выстраданные автором, эти воспоминания вызывают глубокое чувство сопереживания, когда «говорить больно – только скорбеть».Как и в предыдущей книге «Бешеный волк» (Волгоград, 1994), автор продолжает размышлять о сложной, часто неблаго
Новый поэтический сборник члена Союза писателей России В. А. Ростокина органически связан с его предыдущими книгами: «Гроздья калины», «Дыханье поля», «Звуки росы», «Возлюби», «Лучина», «Смирение» (стихи, поэмы); «Бешеный волк», «Откровение блаженного» (проза); «Священное одиночество» (стихи, поэмы), «Царствие земное» (проза). Новые произведения, представленные в сборнике «Ожидаемое забвение», – очередной шаг к более глубокому осмыслению многих г
Стихи и поэмы, вошедшие в двухтомник «Необжитые пространства» известного прозаика и поэта В. А. Ростокина, о сельской глубинке. Только некоторые из них были ранее опубликованы в периодической печати. В своем творчестве автор живописно, афористично, мудро, с тревогой и надеждой отображает судьбы родины, земли, людей, живущих рядом с ним.
В новый сборник вошли стихи, в которых глубоко и образно отображена жизнь деревенских людей, связь автора с землей, Богом, природой.
Сборник юмористических и сатирических четверостиший, написанный членом союза писателей России с 2017 года. Автор 33 года отдал службе в армии, награждён боевым орденом и медалями, да и после службы работал, работает он и сейчас. И одновременно пишет стихи. Вот эти-то стихи и представлены на ваш суд. Кто-то скажет: это уже было! Игорь Губерман пишет в этом жанре, уже давно, и успешно пишет. Да, это так, и Владимир считает Губермана своим литератур
Лирические стихи, написанные автором с 2001 года по 2002, это период вдохновения и публикации стихов на литературных сайтах, в поэтических сборниках, участие в ЛИТО.
Сборник стихов. Начало СВО, гражданская лирика, философская лирика, религиозная лирика, любовная лирика. Поэма "Победители" в память деда старшего лейтенанта Черепанова Корнила Елизаровича, ветерана ВОВ, участников СВО.
Лучшая муза всей моей жизни, которой я написал за 10 лет 250 стихов.Бесконечно благодарен Богу за встречу с ней и вдохновение, а мышке – за хорошее отношение!
В красном углу ринга – философ Славой Жижек, воинствующий атеист, представляющий критически-материалистическую позицию против религиозных иллюзий; в синем углу – «радикально-православный богослов» Джон Милбанк, влиятельный и провокационный мыслитель, который утверждает, что богословие – это единственная основа, на которой могут стоять знания, политика и этика. В этой книге читателя ждут три раунда яростной полемики с впечатляющими приемами, захва
Эта книга – история не только Kindle, но и самой революции электронных книг, сентиментальный взгляд на то, как электронные книги меняют книжный мир и наш читательский опыт, и смелые предсказания будущего чтения, образования и человеческой культуры.На русском языке публикуется впервые.