Для нашей цели нет необходимости прослеживать, как эта классификация на фиксированные виды фактически углубилась со времен К. Э. фон Бэра, как, в частности, она восприняла идею порядка серий внутри отдельных видов и до некоторой степени утратила твердость обрамления в постоянных родах. Гениальная попытка классификации Л. Агассиза (1859) все еще основана на предположении, что все основные роды неизменны, т.е. что они могут быть твердо разграничены. Кстати, метафизически его классификация отличается от рассмотренных выше только тем, что фон аристотелевской концептуальной философии окрашен теоремами физико-телеологического доказательства Бога, а логически – только тем, что в реалистический ход мысли «чертежей» Кювье вплетена номиналистическая нить. Ведь, согласно Агассизу, (логические) роды организмов являются «откровениями (проявлениями) мыслей Творца». Они «установлены божественным интеллектом как категории природы его мысли, так что «многообразные узы, связывающие всех животных и растения вместе, являются живым выражением гигантской мысли, реализованной в течение времени как дышащий душой эпос». Однако, согласно Агассизу, существуют только индивиды; все роды в логическом смысле являются в равной степени идеальными, человеческими копиями божественной мысли творца. Но «как индивидуумы, существуя, только представляют и не образуют своего вида, так, несомненно, те же самые индивидуумы в течение этого самого времени представляют свой род, свой порядок, свою семью, свой класс и свой тип, характер которых они содержат в себе так же неизменно, как и характер своего вида».
VI Типы развития организмов
Как известно, все только что рассмотренные попытки классификации потерпели неудачу из-за того, что многообразные формы живых и вымерших организмов невозможно загнать в фиксированные рамки мышления.
Ламарк уже доказал на примере этих предположений, насколько многочисленны и многообразны переходы, которые отличают друг от друга не только виды, но и более общие роды организмов, заставляя нас тем самым устанавливать плавные переходы вместо резких различий. Тем же оружием, как это многим знакомо по участию в полемике Гёте, Геофрой Сент-Илер боролся против Кювье после него. На основании фактов, проясненных прежде всего двумя упомянутыми натуралистами, Дарвин получил право утверждать: «Что касается относительной ценности различных групп видов, таких как порядки и подотряды, семейства и подсемейства, роды и т.д., то они представляются, по крайней мере пока, достаточно произвольными». В более резком тоне, также с позиций теории развития, говорит о том же выдающийся оппонент Дарвина – Неджели: «Для прежних систематиков понятие вида коренилось в области убеждений; оно было недоступно научному знанию и проверке фактами; оно было игрой индивидуального убеждения, такта, произвола».
Материал для обсуждения логического содержания органических типов мы в настоящее время должны взять из гипотез развития.
Допустимо дать самую широкую версию предположениям Дарвина, гипотезу отбора которого мы рассмотрим в первую очередь; не потому, что она обладает наибольшей вероятностью, а потому, что она представляет в наибольшей широте текучую связь, которая здесь присутствует.
Итак, мы предполагаем следующее: все организмы возникли из одноклеточных живых существ путем постепенной дифференциации органов и функций, в частности, в условиях естественного отбора в борьбе за существование. Они развились из одного типа клеток простейшего строения, т.е., согласно выражению, введенному Хаеккелем, монофилетического [группа имеет общую основную форму и включает в себя все подгруппы, а также саму основную форму – wp]. Соответственно, мы делаем вывод вместе с Хаеккелем: должно было существовать «конечное число промежуточных форм, объединяющих все виды каждой группы по столь же тонким градациям, как и наши современные разновидности». В настоящее время мы даже будем использовать фикцию, что все ныне живущие и все вымершие виды и разновидности известны нам, ради вышеупомянутой цели.
