Нет необходимости уточнять, что логическая форма естественно-исторических типов не меняется, если в рамках теории отбора предположить, что организмы развились из низших форм не моно-, а полифилетически.
Логическое влияние этой гипотезы, однако, иное, если рассматривать ее в контексте, в котором она оказывает более глубокое влияние на вопросы развития. Такое влияние оказала полифилетическая теория совершенствования, представленная Неджели в его большом труде о механико-физиологической теории происхождения.
Неджели вместе с Дарвином полагает, что составные организмы образовались механически из простейших. Он даже логически не вызывает возражений, утверждая этот постулат эволюционных гипотез как «уверенность». Он также согласен с широко распространенным, но гораздо менее определенным обобщением этого постулата, согласно которому простейшие организмы возникли из неорганических тел путем первобытного порождения. Наконец, он с удивительным упорством придерживается мнения, что «первобытное порождение, как и в начале, имело место во все времена и продолжает иметь место в настоящее время»; мнение, которое не было поддержано исследованиями, направленными на эти вопросы, и которое также, без сомнения, не так необходимо с этим обобщенным постулатом, как находит Неджели.
Если говорить более конкретно, то пути Неджели отличаются от путей Дарвина и его последователей, если коснуться только того, что здесь является необходимым, следующим образом. Каждый организм имеет врожденный (несмотря на все объяснения его создателя, механически темный) принцип совершенства. Согласно ему, индивид или род наследует «как механическую необходимость» характеристики родителей с включением «изменения в направлении вверх». В ходе этих предположений организация и адаптация к внешнему миру должны быть строго разделены; таким образом, «расы» как недолговечные продукты скрещивания и болезней, с одной стороны, от долговечных «сортов», которые производятся путем совершенствования и адаптационных изменений идиоплазмы, и, с другой стороны, от «модификаций», чьи специфические характеристики, несмотря на их возможное постоянство в одних и тех же внешних условиях, не являются наследственными, поскольку они возникают только из питательной, а не из идиоплазмы. Не менее конечным является и то, что пространственное постоянство или неизменность можно отделить от временного постоянства. Из этих предположений мы действительно должны заключить, что «механические моменты для образования богатства форм заключаются в совершенствовании и приспособлении, в конкуренции с вытеснением, или, собственно, в дарвинизме, только механическом моменте для образования промежутков в органических царствах». Если далее рассмотреть генетическую связь, вытекающую из взаимопроникновения вышеупомянутых более общих предположений Неджели с этими частными, то становится очевидным, что полифилетическое начало здесь приобретает, однако, иной смысл, чем тот, который оно первоначально имело у Хаеккеля. Ибо отсюда «растительное царство в его исторической совокупности предстает» не как «единый сильно разветвленный филогенетический ствол, и даже не как несколько племен, которые одновременно исходили бы из одинаковых начал и поэтому могли бы рассматриваться, так сказать, как ветви одного и того же ствола». Мы скорее должны были бы сказать:
