Через десять минут они находились уже далеко, по сути, от места преступления, совершенного ими. Как раз в это время раздались, один за другим, два мощных взрыва. Вряд ли там могло остаться что-то живое.
– Не долго музыка играла, не долго фраер танцевал, – философски изрёк Гранкин и тут же пошутил. – Это всё дядя Миша, наш стрелок и взрывник.
– Замолчи ты, Дениска, от твоего юмора мне тошно, – поделился с окружающими своим невесёлым настроением старик Шнорре. – Ты думаешь, что я получил удовольствия от убийства? Нет! Я отомстил – но на душе не стало светлее.
Так сказал бизнесмен, но, кто знает, может, и лукавил…
Наступил летний вечер. Но до сумерек ещё было очень далеко. Они вернулись к тому месту, где оставили труп Зинаиды. С минуту постояв перед её телом и головой, лежащей на груди трупа женщины, они занялись делом. Соорудили из сухого валежника большой костёр, положили на него жестянку, прихваченную в гараже Тишина, а наверх – останки Зинаиды. Пришлось немного плеснуть на сушняк бензина.
– Прощай, Зиночка, – со слезами на глазах промолвил Михаил Арнольдович и поднёс спичку к костру. – Жили мы с тобой славно… Не будет у меня больше ничего и никогда.
Никто его не утешал, не успокаивал. Алексей и Денис с грустью наблюдали за тем, как огонь, подпитанный бензином, пожирал сухие ветки. Потом пламя начало перебираться к телу Зинаиды, которое стало шевелиться, сжиматься, уменьшаться. Повалил густой чёрный дым.
– Не волнуйтесь, дым нашего кострища с основной дороги почти не виден, – Зуранов закурил, и Шнорре с Гранкиным поступили так же. – Мы располагаемся в глубоком овраге. Дым стелется по земле, да и теряется в чаще леса.
Они немного подождали, пока остынет зола, и высыпали часть её в железную банку, припасённую Денисом. Вот и всё, что осталось от человека – лишь горсточка пепла. Шнорре, не стыдясь собственных слёз, прижал «урну» с прахом жены к груди. Он пробормотал:
– Мальчики дорогие, не всё ведь сгорело. Осталось почти полчерепа и костей… немного.
– Арнольдович, мы закопаем то, что не сгорело, здесь и всегда будем помнить это место. Так надо. Иначе не получится. Не бензином же их обливать. А дух её, нашей Зинаиды, частично останется здесь и будет оберегать от бед и невзгод простых путников.
Гранкин сбегал за сапёрной лопатой, что лежала в багажнике и аккуратно, под большой сосной, зарыл кости. Предварительно он сложил всё это в большой целлофановый пакет.
– Сколько ни стой здесь, а идти надо, – Зуранов раздавил ногой окурок. – Уже наверняка к особняку мерзавца Тишина едут пожарные машины. Через полчаса на дороге могут появиться и полицейские патрули.
– А могут и не появиться, – возразил Гранкин. – Но банку с прахом мы, на всякий случай, спрячем, где-нибудь, поблизости от дороги.
– Не отдам! – зарычал, как раненый зверь, Шнорре. – Это моё!
– Я понимаю твоё состояние, Арнольдович, но постарайся успокоится, – Зуранов осторожно взял из рук Шнорре банку с прахом. – Мы должны быть очень осторожными и отвечать уже не за мёртвых, а за живых. Впрочем, смерти нет… в космическом плане. Но мы пока с вами здесь, на Земле. Давайте будем… беречь наших близких и родных.
Банку зарыли довольно глубоко, на небольшом холме. Запомнили место. Вода, ни коим образом, даже дождевая, не могла бы проникнуть в неё. Крышка закрывалась плотно. Когда они ехали по дороге навстречу им, действительно, попалось несколько пожарных машин. Шнорре поделился со своими молодыми друзьями мечтой.
