– Хорошо, – наконец произнес он. – Вы их получите. Себастьян принесет.
Он развернулся, чтобы уйти, но Алина его остановила.
– И еще одно.
Он обернулся, в его глазах промелькнуло раздражение.
– Я не могу работать в этом… стерильном аквариуме, – она обвела рукой лабораторию. – Мне нужно что-то… живое. С историей. Принесите мне что-нибудь старое. Сломанное. Неважно что. Старый радиоприемник, печатную машинку, что угодно. Мне нужно за что-то зацепиться. Мне нужен якорь.
Дамиан посмотрел на нее с нескрываемым удивлением. Эта просьба была странной, иррациональной. Но он был Мнемоником. Он понимал, что такое якоря. Его собственный перстень на руке был таким якорем, помогая ему не утонуть в океане чужих воспоминаний. Возможно, и ей, техноманту, нужен был свой якорь, чтобы не потеряться в холодном, бездушном мире цифровых потоков.
– Будет сделано, – коротко бросил он и вышел.
Алина осталась одна. Она подошла к панорамному окну и посмотрела на город. Где-то там, в этих каменных джунглях, скрывался тот, кто создал это чудовищное проклятие. Тот, кто, возможно, знал, что случилось с ее родителями. И теперь ее единственная связь с этим врагом – это Дамиан Вересов. Человек, которого она ненавидела. Человек, который держал ключ к ее прошлому и, возможно, к ее будущему.
Через час Себастьян принес ей то, что она просила. Три гладких, черных кристалла, холодных на ощупь. И старый, пыльный патефон с большим медным раструбом. Он был безнадежно сломан. Пружина лопнула, игла отсутствовала. Алина взяла его в руки. Он был тяжелым, настоящим. Она провела пальцами по его поверхности, и он тут же зашептал ей свои истории. О балах в старинных особняках, о тихих вечерах у камина, о слезах и смехе тех, кто слушал его много лет назад.
Она поставила его на стол в углу лаборатории. Он был совершенно неуместен здесь. Как и она сама. Но впервые за все время, проведенное в этой башне, она почувствовала что-то похожее на покой. У нее был якорь. У нее были данные. У нее была цель.
Работа началась.
Ночь для Алины стерла свои границы, превратившись в вязкую, густую субстанцию времени, измеряемую не часами, а количеством выпитого кофе и гигабайтами обработанной информации. Лаборатория, ее золотая клетка, стала ее миром. Старый патефон в углу молчаливо хранил свои истории, служа безмолвным укором стерильности этого места, но в то же время – тем самым якорем, что не давал Алине окончательно раствориться в холодном свете мониторов.
Три инфокристалла лежали на столе, подключенные к голографическому проектору. Они были ее единственной надеждой. Алина погрузилась в них с головой, просеивая отчеты Стирателей, протоколы допросов, служебные записки – всю ту бюрократическую шелуху, за которой Великие Дома прятали свои грязные секреты. Она искала паттерны, совпадения, любые упоминания о техномантии, выходящей за рамки обыденного ремонта магических артефактов.
Информация была сухой, безличной. Исчез маг. Проведено расследование. Дело закрыто за отсутствием улик. Десятки, сотни имен за пятнадцать лет. И ни одной зацепки. Дом Вересовых хорошо почистил архивы, выдав ей лишь верхушку айсберга. Дамиан играл с ней, давая ровно столько, чтобы она не отказалась от работы, но не более того.
Злость придавала сил. Алина работала с яростным упорством, ее пальцы летали над сенсорной клавиатурой, а сознание ныряло в самые глубокие слои данных. Она использовала свой дар на полную катушку, заставляя поисковые алгоритмы сервера работать на пределе возможностей. Она не просто искала по ключевым словам. Она «чувствовала» нужную информацию, как ищейка чует след. Она искала аномалии, смысловые пустоты, места, где данные были очевидно отредактированы или удалены.
