Неординарные преступники и преступления. Книга 1 - страница 28

Аптекарь Фрэнк Грей дал показания очень важные для обвинения. Это был очень ценный для обвинения свидетель, и что особенно важно – свидетель убедительный.

Первая серьёзная проблема появилась у стороны обвинения во время перекрёстного допроса Джона Даннинга. Этот человек, вне всякого сомнения, рассматривался как один из важнейших свидетелей, и на его показаниях было завязано очень многое – прежде всего разоблачение аморальности и сексуальной несдержанности Корделии Боткин. Даннинг в своих показаниях много говорил о преследовании со стороны Корделии, подчёркивая, что у неё имелся муж, а она в это время гонялась за ним – за бедным журналистом Даннингом! Он пафосно рассказал о прощании с Корделией на вокзале в апреле месяце, когда, отправляясь на войну, честно признался, что к ней более не вернётся, и она должна отбросить все фантазии на эту тему.

Это было выспренно, многословно и, наверное, даже убедительно, но ровно до того момента, когда адвокат Найт приступил к перекрёстному допросу Даннинга. Адвокат попросил приобщить к делу вещественную улику – то самое письмо, что журналист отправил Корделии буквально за час до получения телеграммы о смерти жены от отравления [то есть в 17 часов 13 августа]. Выше рассказывалось, как эта необычная улика попала в руки защиты.

После формального приобщения письма к делу адвокат зачитал его вслух, после чего передал лист бумаги Даннингу и осведомился: он ли написал этот текст? Журналист заюлил, понёс совершеннейшую чепуху и попытался доказать, что в действительности он разорвал все отношения с Боткин, но затем испугался её гнева и решил усыпить её страсть обещанием будущей встречи. В какой-то момент Даннинг замолчал, очевидно, сообразив, как малодушно и недостоверно звучат его слова.

Адвокат, довольный явным замешательством допрашиваемого, неожиданно спросил его совсем о другом. Он поинтересовался: как Даннинг мог опознать почерк Корделии Боткин в предъявленных ему детективом МакВеем письмах и записках, если написанное этой женщиной даже отдалённо не напоминает тот почерк, каким исполнены анонимные послания? Даннинг начал возражать и заявил, что «сразу узнал» почерк, но на самом деле в ту минуту был важен не его ответ, а сделанное адвокатом утверждение.

Джон Даннинг, один из важнейших свидетелей обвинения. Выше уже приводилась фотография этого человека в молодые годы. К моменту явки в суд он заметно поправился, у него обозначились залысины, и стали явственно заметны мешки под глазами. Напряжённая светская жизнь, по-видимому, оказывала на его здоровье разрушающее воздействие.

Найт продолжил наступление на свидетеля и вновь задал неожиданный вопрос. Он поинтересовался: с каким числом любовниц Даннинг поддерживал отношения весной этого года? Тут Джон приосанился, выпятил грудь и с пафосом ответил, что, будучи человеком чести, отказывается отвечать на такой вопрос. Мол-де, он радеет о женской чести и не может называть тех дам, с которыми вступал в интимные отношения без оформления брачного союза. Тем самым он дал понять, что не общался с проститутками, а крутил романы с приличными женщинами, в том числе и замужними.

Но вот тут уже встрепенулся судья Кэрролл Кук. Статус свидетеля таков, что не ему решать, на какие вопросы отвечать, у свидетеля в уголовном процессе нет права молчать, он приносит присягу говорить правду… Судья напомнил Даннингу о его клятве и потребовал, чтобы журналист ответил на вопрос адвоката. Даннинг вновь с пафосом заявил, что на «такой» вопрос отвечать не намерен!