Неординарные преступники и преступления. Книга 1 - страница 5

Подобное поведение свидетельствовало о полной деградации личности, поскольку ни один уважающий себя деловой человек такого рода выходки позволить себе не мог! К концу 1897 года от Даннинга отвернулись все, последней каплей, так сказать, добивающим ударом, явился уход Мэри. Забрав двух малолетних детишек, она уехала из Сан-Франциско, в котором проживала тогда семья, в Делавэр, перевернув страницу своей жизни, связанную с браком.

И, в общем-то, всё в жизни бывшего талантливого журналиста было беспросветно, но неожиданное стечение обстоятельств предоставило ему второй шанс. В точности по пословице не было бы счастья, да несчастье помогло! В апреле 1898 года началась испано-американская война, и Джон Даннинг сразу же напомнил о себе бывшим работодателям, дескать, я готов ехать куда угодно и рисковать жизнью в рядах идущей в атаку пехоты. Информационное агентство «The Associated Press» заключило с бывшим талантливым репортёром контракт, и он в качестве военного корреспондента умчался на фронт.

В июне и июле 1898 года Джон Даннинг писал о боевых действиях на Кубе, а в начале августа отправился на остров Пуэрто-Рико, где как раз высадился американский десант. 13 августа, на следующий день после подписания перемирия и окончания боевых действий, журналист получил телеграмму о смерти его жены. В телеграфном бланке он собственноручно указал место и время получения – 18 часов, город Понсе, Пуэрто-Рико. Следует понимать, что Мэри, хотя и заявляла о намерении развестись с Даннингом и вернуть фамилию отца, формально всё же оставалась в браке, поэтому не уведомить мужа о случившемся было никак нельзя.

Даннинг находился на удалении 2700 км от Делавэра, однако он живо прыгнул на борт крейсера, направлявшегося в Чарлстон, и в ночь на 18 августа оказался в Довере, где находился центр расследования.

Детектив МакВей допросил Даннинга и предъявил ему письменные улики, осведомившись, не узнаёт ли журналист руку писавшего. Даннинг бодро отрапортовал, что узнаёт. По его мнению, надписи на упаковке бандероли и письмо, полученное утром 9 июня, оставлены Корделией Боткин (Cordelia Brown Botkin), его любовницей. У этой дамочки он арендовал квартиру в начале 1898 года, она им увлеклась и совсем потеряла голову. Отправляясь в конце апреля на войну, Даннинг заявил ей, что намерен воссоединиться с семьёй, а потому ждать его обратно не следует, он не приедет! По-видимому, Корделия Боткин пришла от услышанного в ярость и таким вот образом решила отомстить ему и одновременно убрать с пути соперницу. Детектив, разумеется, осведомился: имеются ли на руках журналиста образцы свободного почерка упомянутой Корделии Боткин и может ли тот передать их следствию для сличения почерков? Даннинг продемонстрировал готовность во всём сотрудничать с правоохранительными органами, он ретивым кабанчиком метнулся в гостиницу и в скором времени вручил МакВею несколько писем, написанных Корделией. Сразу поясним, что переданные письма представляли собой лишь незначительную часть переписки журналиста с любовницей, и в то время никто так и не узнал ни размера этого эпистолярного наследия, ни его содержания.

Как увидим из последующего хода событий, эта деталь имеет значение.

Услышанное от Даннинга произвело на МакВея определённое впечатление, во всяком случае, детектив убедился в том, что подозрения Джона Пенингтона не беспочвенны – отравление сестёр связано с супругом Мэри [пусть и опосредованно]. Стало быть, именно в Калифорнии надлежит искать завязку той драмы, что так трагически разрешилась утром 9 июня.