— Кофе? — предлагаю.
— Нет, спасибо, — отвечает, глядя на меня внимательно. — Что вы хотели?
— Коротко: сын — мой. ДНК это подтвердил.
— И? — спрашивает ровно, но я вижу, что в глазах появляется это затаённое выражение загнанности. Видел не раз.
— Вы собираетесь и уезжаете со мной в Москву. Сын должен расти под моим контролем и на моём обеспечении. Я вас обеспечу всем необходимым. На сборы у вас день. Завтра в восемь вечера выезжаем.
Она слушает молча, только моргает. Не спорит — умница. Если так пойдёт и дальше, то, думаю, проблем не возникнет.
А когда я заканчиваю, то встаёт, накидывает капюшон и вдруг говорит:
— Да пошёл ты.
И уходит.
Ну хорошо, девочка, хотел же по хорошему.
— Саш, привет, — звоню бывшему однокурснику, с которым мы так и приятельствуем с универа. — Ты говорил, твоя жена в опеке работает? Есть дело.
5. 5
— Сонь, ты с ума сошла? — Алина, моя коллега и подруга, округляет глаза. — Ты специально залетела от Нажинского?
С Алиной мы познакомились в Москве в компании “ГеоГорИнвест”, гендиректором которой и является Нажинский. Она тоже там стажировалась, но не вытянула и ушла. А потом мы с ней встретились через два года в Элисте. Алина позвала меня работать в консалтинговую фирму, которой как раз нужен был специалист. Сначала я работала удалённо, потому что Ромка был совсем маленьким, потом вышла на полдня, а в последний год, когда сын стал ходить в детский сад на полный день, я тоже вышла на ставку.
Да так как-то и подружились мы с Алиной. Она оказалась девушкой активной, дружелюбной. Любила посплетничать, но беззлобно. Да и подруг у меня особенно не было. Девчонки из класса большинство разъехались, с кем-то связь потеряла, подружки детства две остались в Москве, с ними мы туда уезжали учиться.
— Я просто хотела ребёнка, Алин, хотела родить для себя. А Нажинский мне показался хорошей кандидатурой.
— О-о! Да ладно, вот так взял и показался?
— Ну а что? Моя подруга, что работала в клинике, смогла заглянуть в его медкарту. Он здоров, без вредных привычек. И ему совсем были не интересны дети и семья.
— А теперь что?
— А теперь он как-то узнал о Ромке и хочет его отобрать.
Я роняю лицо на ладони. Меня всё ещё трясёт после недавнего разговора с Нажинским. Руки ледяные от нервов, никак согреть не могу, хоть уже вторую чашку чая пью.
Как только ему в голову такое пришло — “собирайтесь, у вас один день”? Да кто он нам вообще такой? Донор головастиков, не более. Он даже не улыбнулся Ромке, когда тот ему со всем своим детским восторгом и смущением танк вручил. Ноль реакции в ответ.
И этому человеку нужен ребёнок? Для чего?
— Соня, я пока в его холдинге стажировалась, слышала о нём от девчонок. Это явно не тот человек, от которого стоило рожать тайком. И дело не в здоровье и генах. Он сожрёт тебя и не подавится, понимаешь?
— Но зачем ему это? Я же никаких претензий не предъявляла, алиментов не выбивала.
— Не знаю… Но тебе нужно быть осторожнее. Такому, как он, не стоит переходить дорогу. Раздавит и глазом не моргнёт.
От слов Алины по коже мороз бежит. Я вспоминаю его ледяной хищный взгляд и понимаю, что она права. И что противопоставить ему мне нечего.
На часах уже почти два, поэтому мы с Алиной моем кружки и идём на свои рабочие места. Я как раз заканчиваю общий план по глубокому анализу деятельности недавно обратившегося к нам довольно крупного предприятия.
— София Романовна, — к нам заглядывает Лена из приёмной. — Вас вызывает главный.
