Вокруг меня начала образовываться толпа.
– Вот эту девушку чуть не унесло, – сказал мужчина. А какой-то ребенок спросил:
– Мам, а почему она сама не могла поплыть?
Я повернулась к ребенку:
– Я могла поплыть, – возразила я, воинственно скрестив руки.
Ну вот что, подумала я, нужно покончить с этим. Что подумает Хайден, когда увидит фотографию?! Как я смогу объяснить ему, что случилось, если я самой себе не могу этого объяснить? А что если об этом напишут в других газетах? Я имею в виду – настоящие газеты, в Нью-Йорке, где меня знают. Конечно, вероятность этого была мизерная, но сердце у меня заколотилось как бешеное от одной мысли о том, что тогда будет со мной, с Хайденом. Нет, я не могла так рисковать!
Прежде всего, мне нужно скупить все газеты в этом магазине. Я развернулась к Филу.
– Прошу прощения, – прошептала я. – Сколько будет стоить весь тираж? – я ткнула в сторону стойки, рука у меня тряслась.
Фил уставился на меня с недоумением.
– Вы хотите купить все газеты?!
– Да, – кивнула я. – Все до единой.
Он открыл рот на секунду, а потом разулыбался:
– О, я понял. На память да? На сувениры?
Кто-то у меня за спиной негромко сказал:
– Она их подпишет и будет продавать.
– Пожалуйста, – я старалась дышать как можно ровнее, как учил меня Хайден делать, когда волнуешься или расстроена. – Я не собираюсь их подписывать или торговать ими.
Вдох… выдох… вдох… выдох…
– Я хочу просто купить их. Прошу вас, сколько? – я вытащила кошелек и приготовилась платить.
Фил потер подбородок.
– Ну… мне нужно их посчитать. Мы покупаем каждый день пять сотен, каждая стоит пятьдесят центов…
– Хорошо, – перебила я. – Пятьсот умножить на пятьдесят это…
– Да, но мы сколько-то ведь продали, – продолжал Фил, качая головой. – Так что дайте-ка подумать… – он прищурился и стал смотреть в потолок. Я достала четыре хрустких, новеньких банкноты по пятьдесят долларов, две двадцатки и одну десятку.
– Просто возьмите, – сказала я, протягивая ему деньги. – Я заплачу за все пятьсот.
Фил взглянул на деньги так, словно впервые их видел.
– Ну, эээ… – он почесал голову. – Но здесь слишком много.
– Нет, прошу вас, – не отступала я, суя ему деньги. – Я настаиваю.
Мне пришлось трижды сходить до машины, прежде чем я погрузила в багажник все газеты, потом я рванула с места и постаралась как можно быстрее убраться подальше от этого магазина и его посетителей. Один экземпляр газеты я бросила на пассажирское сиденье и те несколько минут, пока ехала куда глаза глядят, только бы прочь от любопытных взглядов, все время косилась на первую полосу. Минут десять спустя я наконец оказалась в безлюдной местности, где не было никого, кроме лошадей, которые мирно паслись на лугу за довольно ненадежной изгородью. Я съехала на обочину, схватила газету и наконец-то смогла как следует разглядеть фотографию.
Внезапно я как будто снова очутилась в его объятиях – на какую-то долю секунды. Я как будто снова чувствовала вкус его губ на моих губах, вкус соленой морской воды. И это было так…
Никак не было. Ровным счетом ничего и никак. Я счастливая помолвленная женщина, я собираюсь замуж через три месяца и очень этого жду, с нетерпением.
Я представила себе, как иду к алтарю под руку с дядюшкой Витом, который заменяет моего покойного отца. Хайден смотрит на меня, он такой высокий и красивый, лицо у него загорелое – от гольфа, тенниса и прогулок на яхте, волосы его блестят на солнце. Он еле заметно кивает мне и подмигивает – я люблю, когда он так делает.
